След черного волка

Лица его она почти не видела в густой полутьме, но слышала, как он быстро беспокойно дышит, как ворочается, постанывает. Видеть его она и не хотела: теперь у него почти постоянно было очень странное выражение лица. Совершенно нечеловеческое: тупое, бессмысленное и в то же время как-то по-нехорошему целеустремленное. Та тварь, которая поселилась в его душе, знала свое дело и потихоньку поедала новую жертву изнутри.

Замиля плохо представляла себе эту тварь, но решительно не желала узнать поближе.

Раньше она целиком полагалась на Галицу, которая обещала, что подчинит Вершину воле жены. Но бывшая челядинка давно не подавала о себе вестей, и Замиля день ото дня тревожилась все больше. Муж, которого чародейка обещала сделать послушным, почти перестал узнавать Замилю – как и прочих родичей. С тех пор как прямо за обильным столом Корочуна с ним приключился припадок, он так и не пришел в себя. Князь был довольно крепок телом, но разум, казалось, покинул его. Вершина ни на что не жаловался и вообще едва говорил: просил есть, да и только. Зато просил очень часто и ел много. При виде еды его глаза, обычно равнодушные, радостно вспыхивали, и он набрасывался на хлеб и мясо с такой жадностью, будто месяц голодал. Сметал все подряд – что ни дай. Родичи боялись к нему подходить, не шутя опасаясь, что он и их тоже однажды сожрет.

От соседей недуг Вершины скрывали, но ясно было, что так продолжаться не может. Старшие родичи что ни день собирались в избе Богорада, толковали на все лады.

Можно ли исцелить князя? Кому его заменить – на срок или навсегда? Пора в гощенье идти – кому? В прежние годы Вершина иной раз сам ходил в гощенье, иной раз посылал Лютомера, как старшего сына и наследника. В этом качестве его знали все старейшины в подчиненных Угре волостях. Но где он теперь, Лютомер? Придумали послать людей за ним на Десну, но скоро ждать его назад не приходилось.

Бабы тоже собирались каждый вечер в беседе, но не столько пряли, сколько совещались все о том же.

Замиля не ходила туда: в последние полгода отчуждение между ней и прочими Ратиславичами заметно выросло. Она давно сбежала бы, чтобы не ночевать в одной избе с помешанным, но никто не изъявлял готовности ее приютить. Благо было уже то, что ей вообще позволили оставаться в живых. Наутро после Корочуна Богорад и Толига едва вырвали ее из рук разъяренных баб: те вопили, что хвалиска сглазила князя.