АРАДО. Роман

АРАДО. Роман

Елизавета Михалева

Юная художница Ева Веранская, следуя внутреннему зову, меняет привычный ход своей жизни, и та наполняется невероятными событиями.В романе «Арадо» мистика и реальность смешались настолько, что уже сложно отделить одно от другого. Переплетаются миры и судьбы, оживают легенды. Всему причина – любовь.Эта книга о любви и войне с самим собой, как о самом трудном испытании.

АРАДО

Роман

Елизавета Михалева

Оформление обложки Елизавета Михалева

© Елизавета Михалева, 2022

ISBN 978-5-4493-6525-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая.

Точка

Петербург.

Поздняя осень.

Сыро, холодно, неуютно.

Низкий свинцовый небосвод третий месяц подряд нависал над тоскующим по солнцу городом.

Настроение у неба было скверным. Погрустить над Невой оно всегда любило, но в этот раз несчастное небо переживало какое-то невыносимое, не утихающее горе. Оно то надрывно рыдало, то тихо плакало, то, просветлев ненадолго, спускало на землю промозглую морось.

И без того обреченный дышать влагой болот Петербург мрачный и промокший захлебывался от избытка вылитой на него воды.

Небесная хандра окрасила в серый цвет и нашу жизнь. Город затопило унынием, и только золотые купола соборов, возвышаясь над хмурой панорамой, подменяли собою солнце.

Погода в моей душе была такой же серой. И виновато в этом было не только небо. Я чувствовала, что в первой главе моей жизни поставлена точка.

Эта точка тревожила неизвестностью и предчувствием скорых перемен.

Если оглянуться назад, судьба моя выглядела слишком благополучной, словно невидимый хранитель берег меня от любой, пусть даже самой малой неприятности. Теперь я ощущала себя покинутой. Вертикаль жизни резко наклонилась, равновесие было безвозвратно потеряно.

Будто повинуясь чьему-то приказу, я, сама не ведая зачем, беспощадно рвала нити, связывающие меня с прошлым. И начала я с того, что оставила учебу, вдребезги разбив мамину мечту.

Мама хотела, чтобы я стала художницей, а я хотела, чтобы было так, как хочет она. Только поступив в художественное училище, я попала в чуждый мне мир – мир тех, для кого искусство – страсть, наваждение, болезнь, мир тех, для кого нет ничего важнее гениального мазка на холсте. Я такой не была, и меня преследовало чувство, будто я занимаю чужое место, будто живу не своей судьбой.

Я старалась приспособиться. Получалось плохо.