Одно к одному. Полина и Измайлов

 – Я следом за тобой.

Я снова чмокнула сынишку. Знала, что Вик у себя, что поднимется и проверит, запер ли Сева дверь, покормит мною у него приготовленным, погулять сводит. И, если они снова наедятся мороженого и слягут вдвоем с ангиной…

Я не успела придумать наказания. Лицо Ленки меня поразило. Опухшее – еще бы нет, с безумным взглядом – объяснимо. Но оно имело нежно-фиолетовый оттенок. Мне подумалось, что Измайлов пригодился бы, если не в роли детектива, то в качестве шофера. На секунду я решила прихватить и полковника, и Севку, завезти ребенка к маме и спокойно втроем отправиться за город.

Этой секунды Ленке хватило, чтобы сорвать машину с места. Мне лично показалось, что еще и с цепи. Просить приятельницу притормозить было чревато. Я прикрыла веки и сказала:

– Говори толком, что стряслось.

– Оказывается, у моего мужа были проблемы с алкоголем, несовместимые с жизнью, – пробормотала она.

Можно было ахать или спорить, но я не стала. Протянула, не соображая, уместно ли:

– Недавно Петюню, сокурсника, хоронили.

Оставил семью с детьми, женился на любимой женщине, устроился на желанную работу, всем говорил о реальности счастья. А через полгода уехал на электричке в светлый березняк и повесился на крепком суку. Тогда мы ломали головы, чего не хватало. Ты же помнишь.

Она бегло меня оглядела, словно прикидывала, как половчее выпихнуть из машины.

– Извини, – понурилась я. – Думаешь, у Лени не было причин спиваться тайно ото всех?

– Думаю, нет, – трудно сглотнув, выговорила Ленка.

 – А кончать с собой и подавно. Так просто кончать.

Я поняла ее и согласилась. Леонид Садовников был склонен не к эпатажу, а, скорее, к классическому театру. Но и в нем без зрителей не обойтись.

– Лен, не сердись, но не вирусный гепатит, не ВИЧ всему виной? Бывают ведь и случайные жертвы. Правда, это единственное, что на ум приходит.

Ленка крутанула руль, по-моему, на триста шестьдесят градусов. Как ни странно, машина в кювет не кувыркнулась. Бедняга попыталась сдуть рыжую прядь со взмокшего лба и почти пролаяла:

– Я поразмыслила об этом.

Бегло. Старалась без эмоций. Но он наверняка заразил бы меня. А я недавно обследовалась у гинеколога и сдавала кровь на эту пакость. Все чисто.

– Леня знал об этом?

– Разумеется.

Я нутром чуяла – Ленка права. Смерть есть этап жизни, а жил Леонид Садовников отнюдь не для самоубийства. Любил себя. Ленка была самой расчудесной женой, потому что он ее выбрал.