Прихожанка нарасхват

Неужели любое отсутствие сопротивления, всякое мирное согласие уважить просьбу дама рассматривала, как свою победу над тем, кого просила? Страшное создание. «Не усложняй. Пусть хоть кто-нибудь без усилий добивается своего и испытывает приступы счастья», – подумала я. Легче не стало, наоборот. Пришлось работать, чтобы совсем не сникнуть.

Стемнело, последние числа ноября. Я уже осатанела от статьи, в которой меня мотало от разнузданного морализаторства к воспеванию порока и обратно. Попыталась переключиться на рекламу майонеза, тоже не преуспела.

Обычно анонимное участие в усовершенствовании двигателя торговли меня забавляет, а при получении гонорара еще и веселит. Но тут почему-то тоска взяла, и потянуло убедить потребителя в том, что эта заправка вредна для здоровья. Нет, опасна для жизни. Странно, только утром я вдохновенно промурлыкала рекламодателю такой панегирик майонезу, что мужик прослезился, схватил меня за локоть и воскликнул:

– Вы одна способны создать шедевр о нашем продукте.

Я не заблеяла от скромности.

Но сейчас, вечером, могла бы бесплатно удружить каждому майонезоненавистнику. «Одевайся и дуй за Пончиком», – велела я себе. Потому что возникшее вдруг желание подстегнуть фантазию, то есть попросту нажраться бородинского хлеба с майонезом и солеными огурцами было чревато внеплановым разгрузочным днем. А мне и плановые-то в тягость.

Во время передачи из рук в руки красавец пес скулил и лаял от нетерпения. Его рвение поскорее облегчиться и вытворить какое-нибудь непотребство на воле подействовало на меня благотворно.

В конце концов, желание есть жизнь, а выполнимое желание – отличная жизнь. Я начинала завидовать спаниелю.

– Только не спускайте дьяволенка с поводка, – предупредила соседка. – Свобода сводит его с ума, он становится неуправляемым.

Кого-то Пончик мне напоминал в связи с этой своей особенностью.

Учитывая мое настроение, нетрудно догадаться, что я поступила наперекор, едва коснулась подошвами асфальта. Спаниель недоуменно взглянул на меня, подпрыгнул, благодарно лизнул руку и ринулся гулять по-настоящему.

Из-за угла дома выглянул мальчик лет шестнадцати. Черная вязаная шапочка была натянута так низко, а глаза излучали такую настороженность, что я сразу решила: оказался зачем-то в чужом районе и отчаянно трусит перед рывком к остановке через два двора. Во мне взыграло нерастраченное на перенесшего сердечный приступ парня человеколюбие. Способ спасения бедных подростков был подсказан Настасьей.