Герцогиня тьмы

Я думала, что это связано с призывом в армию, но нет, предчувствие становилось сильней, однако четкого видения будущих событий не было, и это настораживало. Обычно за сутки до ожидаемого происшествия я вижу более или менее четкую картинку будущего. Сейчас же я по-прежнему лишь предчувствовала, но не видела его.

В ту ночь в квартале никто не гасил свет, каждый по-своему готовился к роковому часу. Кто-то пытался покинуть квартал, но никому это не удавалось.

Захватчики перекрыли все пути к отступлению за пару дней до выдачи призывных листов, и незадачливые беглецы возвращались в свои дома избитыми.

Утро, звонкое, по-весеннему яркое и теплое, с птичьими трелями и запахом цветущей сирени, наступило неожиданно быстро. Я всегда любила такую погоду, когда кажется, что мир прекрасен и в нем нет места ничему плохому…

Дракерианци не заставили себя ждать! Тишину квартала нарушил рев двигателей. Солдаты, высыпав из грузовиков и разделившись на группы, распределились по району. У дверей, где вчера получили призывные листы, стояло по три человека, в любой момент готовых применить силу.

Медленно и спокойно из машины вышли два офицера, один из них в форме штабс-ротмистра взял мегафон и начал выкрикивать имена, но добровольцев не было.

Никто не вышел из своих домов. Офицер передал мегафон своему подчиненному и со скучающим видом вернулся в машину – похоже, эта работа для него давно превратилась в рутину. Он устроился поудобней, положив ноги на руль, и закрыл глаза.

– Все люди, получившие право на великую честь служить в Дракерианской императорской армии, бросайте все! Выходите из домов! В случае неповиновения мы вынуждены будем применить силу.

Вам дается десять минут на то, чтобы проститься с родными и друзьями!

Где-то в глубине улицы был слышен истошный плач, и казалось, в ушах каждого из призывников звучит тиканье секундомера, отсчитывающего последние минуты нашей свободы. Я смотрела в окно, разглядывая офицеров, и тоже слышала это назойливое тиканье.

Задернув занавеску, я посмотрела на свою мать.

Та по-прежнему старательно делала вид, что ничего не происходит.

– Ну, вот и всё, – прошептала я, все еще ожидая от нее того, чего она никогда не делала. Я видела, она хочет мне что-то рассказать, но не решается.

– Я знаю, что мне не остановить тебя, – наконец, вырвалось у нее, и голос ее дрогнул. – Ты всегда была своенравной и редко меня слушалась.… Сначала ушел твой брат, теперь ты, и я остаюсь совсем одна.