Герцогиня тьмы

– Ирия, прошу, тебя прекрати эту боль! Я знаю, ты можешь это сделать, я не хочу стать одним из них?! – Он смотрел мне в глаза с мольбой о спасении, и мне вдруг показалось, будто бы он знает все тайны моей души.

«Почему же он тогда просит меня сделать это? Неужели он не понимает, как тяжело пойти на такое?!» – Мои мысли бились в такт с моим сердцем, и я чувствовала, как во мне что-то просыпается, изменяя меня навсегда.

Как и все вокруг, я понимала: Вадим будет умирать долго и мучительно. Сев рядом с ним и положив свои руки ему на голову, я замерла, и в памяти всплыла давно забытая молитва, которой меня когда-то научила мать…

– Я всегда хотел, чтоб моя смерть была такой красивой, как ты! – еле слышно прошептал Вадим, и я резко повернула его голову влево и вверх.

Кто-то вскрикнул, кто-то выругался, но никто меня не остановил, все прекрасно понимали: теперь каждый сам за себя!

Я вернулась на свое место и постаралась не думать о том, что впервые убила человека, и, чтобы трясущиеся руки не выдали моего состояния, я зажала ладони между колен.

Я заставила себя думать о брате. Сколько я его уже не видела? Больше года, и только теперь поняла, насколько мать оказалась права!

«Волею судьбы нас разделила война, – твердила я сама себе, как клятву, как молитву.– Но никто, никогда не заставит меня предать тебя, брат!»

И я была готова пройти через ад, пройти по трупам, но получить необходимые знания и навыки у Дракерианцев, чтобы использовать их на пользу повстанцам!

Колонна грузовиков спешила к месту назначения, и мирный пейзаж сменялся пожарищами деревень и города, когда-то пытавшихся восстать против военного режима захватчиков, но их с легкостью уничтожали, не считаясь ни с кем и ни с чем.

Я почувствовала, как моя совесть начала вгрызаться в мою душу и тихо нашептывать, будто бы и я скоро стану одним из тех монстров, уничтожавших не только наш мир. Но я должна была заставить совесть замолчать хотя бы на время!

Резкий поворот отвлек меня от моих невеселых раздумий, и я снова оглядела тех, кто меня окружал.

Теперь я видела своих ровесников и друзей, но они, как и прежде, старались держаться от меня подальше. Их страх был настолько силен, что казалось, стоит мне протянуть руку, и его можно будет почувствовать физически. И лишь Гарана, не самая моя близкая подруга, сидевшая рядом со мной, вела себя так, словно ничего страшного не произошло, ее волновало только порванное платье. Она пыталась прикрыть руками грудь, но толку от этого было мало.