Андроиды 2069

Кому такие вообще могли понравиться?

Конечно, все еще встречались те, кто заставлял её сердце биться быстрее, а трусики насквозь промокать. Проблема была в том, что всех остальных женщин интересовала та же небольшая горка (можно сказать, щепотка) мужчин, что и её. В результате такого перекоса романтические порывы юности Джессики были разбиты о неприятную реальность, в которой достойные (или хотя бы нормальные) мужчины были в жестком дефиците.

У всех парней, которые ей нравились, был один общий диагноз: каждый из них был мудаком.

Было уже и не сосчитать, сколько раз все заканчивалось тем, что очередной герой её романа оказывался тем еще кобелиной, не в силах удержаться от малейшего соблазна с первой же поманившей его короткой юбки. А уж как часто её увлечения ограничивались лишь томными воздыханиями по новому «принцу», который даже и не думал хоть разок взглянуть на неё! Для этого в пору уже было заводить отдельную библиотеку с книгами про козлов (и где они обитают).

Тем не менее далеко не все женщины находили своё положение безвыходным.

Многих из них вполне устраивало «делить» парней между собой. Пользоваться одним на троих, а то и на пятерых.

Однако, её такой расклад совершенно не устраивал. Возможно, это было эгоистично с её стороны, а, может, ей просто больше по душе старомодные моногамные отношения, а не эта вся современная прогрессивная повесточка полиамории. Джессике хотелось быть единственной у своего избранника, быть способной с гордостью называть его «мой мужчина» в любой день недели, а не так, что в понедельник это был мужчина Трикси, в среду – парень Мисти, а в пятницу и субботу – Хизер, и только потом – её (да и то, если у него останутся силы).

О том же, чтобы ковать свое счастье с кем-либо из, так сказать, «остальной массы мужчин», она даже не думала. Как писал Омар Хайям: «Я лучше буду голодать, чем что попало есть». Правда, Джессика считала, что такая аллюзия не в полной мере отражала её отвращение, её презрение к большинству современных мужчин. Если те немногие, что еще были способны её заинтересовать, были подобны денежной купюре в крупненькую сумму (пусть в две тысячи шестьдесят девятом году бумажные деньги были больше не актуальны и вышли из использования полностью), то все остальные больше напоминали ей милостыню, да причем такую, которую даже нищему было стыдно подать.

А просила-то она не так уж и много – всего лишь, чтобы он был классным, умным, красивым, сексуальным и с большим членом, но чтобы нужен он был только ей.