Всегда в декабре

– Ладно, – сказал Оливер и потер себе затылок, отвернувшись от нее и оглядывая невзрачную прихожую. В другом ее конце слабо мерцала лампочка, и это лишь подчеркивало убогость плохонького запятнанного ковра, который резко контрастировал с виниловым ламинатом внутри квартиры – его Джози намывала до блеска, не жалея усилий. Оливер вздохнул и снова посмотрел на нее карими глазами олененка Бэмби, из-за которых она потеряла голову два с половиной года назад, когда он в первый раз неспешно вошел в их офис – уверенный в себе ровно настолько, чтобы казаться привлекательным, но не раздражать.

 – Слушай, Джоз, я знаю, что сделал тебе больно, и знаю, что ты вряд ли сможешь меня простить, но мне ужасно не нравится, что ты будешь сидеть здесь одна, пытаясь справиться с этим. Я просто думаю, что мы могли бы поговорить, мы…

Джози помотала головой.

– Не сейчас, Оливер.

Он уронил руку и выглядел при этом так печально, с поникшими плечами под черной курткой North Face, что она почти сдалась и чуть было не прикоснулась к его рукаву.

Чуть было. Потому что вовремя вспомнила, что не он пострадавшая сторона в этой ситуации. По какому праву он снова пытается пробраться в ее жизнь и представляет дело так, точно это она сгущает краски?

– И я не одна, – произнесла она прерывающимся голосом. – У меня есть Биа.

– Ладно.

Оливер несколько раз кивнул, точь-в-точь как собачка с качающейся головой, которую ей подарили в этом году во время офисной церемонии «Тайного Санты». Джози поставила фигурку на стол, желая показать, что ей приятно, несмотря на то, что все кому не лень, проходя мимо, щелкали собачку по башке, и потом Джози краем глаза следила, как она трясет ей, а сама старалась печатать.

– Хорошо. – Оливер кашлянул. – Ну, мы же увидимся на вечере во вторник? – Он неуверенно улыбнулся, показав кривые зубы, которых, как ей было известно, стеснялся.

– Ну да, увидимся, – сказала она, сдерживая вздох. Присутствие на вечере было обязательным, несмотря на то, что это канун Рождества.

Оливер еще помялся в дверях, точно ожидая, что она сдастся и обнимет его, или пригласит зайти, или еще что-нибудь.

В конце концов, на протяжении их взаимоотношений это она всегда шла на компромиссы, не спала допоздна, потому что ему хотелось развлечься, соглашалась мотаться по городу вместо того, чтобы поехать на природу. И он, и она знали это, каждый из них играл свою роль. Но теперь было иначе. Оливер поднял глаза, увидел печально висящую над ними омелу и слегка покраснел.