Воин мрака

 – Уж не желаешь ли со мною побродяжничать?

– Да нет, ведун, я по старинке скитаться предпочитаю, на крыльях, – слегка поморщившись, повел плечами Карнаух. – Медленно уж очень на лошадях выходит. По небу за час больше промчишься, нежели ногами за месяц одолеешь.

Середин промолчал, не желая признаваться, что ни летать, ни перекидываться в зверей не умеет.

– Вот токмо зимами холодно, – задумчиво продолжал старый колдун. – Да и не взять с собой ничего, кроме мелочей каких. Тулуп, помню, подарили. Веришь – унести не смог! Хотя он, понятно, не столько тяжел, сколько велик. Ветер шибко сносил, да еще и закручивал… – Карнаух почмокал губами, отпил еще чаю, пригладил голову: – Ты, чую, вспоминал обо мне часто в дни последние?

– Ты ко всем прилетаешь, кто о тебе вспомнил, чародей?

– Ныне можно и ко всем, – вздохнул гость, осушил ковш и протянул обратно Олегу. – Вспоминают редко. Мыслю, окромя тебя, и вовсе никто не помнит…

– Мне жаль, Липин, – виновато развел руками Середин.

– Это мне жаль, – покачал головой колдун. – Стыдно мне, что пожелания твоего исполнить не смог. Никогда со мной не случалось такого, чтобы чаяний гостя своего не оправдал. А тут… Не в силах. Но и ты, согласись, задачу непростую выбрал. Саму Мару обнять тебе захотелось! Богиня смерти прельстила… Откель блажь такая взялась? Нешто земных женщин тебе мало?

– Разве могут сравниться с нею земные женщины, Карнаух? – искренне удивился Олег. – Мара не просто грудь да ноги. Ее глаза горят пламенем и, когда она во гневе, способны пронзить насквозь. Ее лицо словно выточено из мрамора лучшим из ваятелей, и нет в нем ни единого изъяна! Тонкий нос, гладкие щеки, высокий лоб, соболиные брови, огромные ресницы, каждый взмах которых заставляет сбиваться сердце. Ее ушки вычурны и изящны, словно арабская вязь, ее подбородок с ямочкой суть сама гордость, когда вскинут и открывает лебединую шею. Эта шея бывает в вороте, а бывает открыта – и тогда до дрожи хочется прикоснуться к ней, ощутить холодную бархатистость кожи, согреть своим дыханием, скользнуть выше и прильнуть к устам… Ты бы видел ее губы, Карнаух! Они бывают суровыми и мягкими, они могут растягиваться в улыбке и сжиматься в ярости, но они всегда так манят, что только страх смерти способен остановить от прикосновения к ним поцелуем…

– Очень правильный страх! – громко хмыкнул колдун. – Это богиня смерти, и ее поцелуй может лишить жизни самого Сварога! А уж твоя судьба для нее как огонек свечи.