Дерзкое предложение дебютантки

Нет, она для этого слишком коварна и потому лишь раздразнила его четырьмя словами, могущими означать что угодно.

Глядя на огонь, он предался воспоминаниям о том, как Джорджиана, бывало, гримасничала, глядя на него поверх спинки скамьи, сидя на своей половине в церкви, в то время как взрослые подремывали под монотонную проповедь. Как она потирала ухо в день, когда Бранделл отвесил ей затрещину за проникновение на территорию поместья Эшенден, и отказывалась уходить, пока не поймает своего пса, который пролез под изгородью.

Она подначивала Эдмунда карабкаться на каждое имеющееся в поместье дерево. Требовала, чтобы он научил ее фехтовать и боксировать…

Эшенден улыбнулся помимо воли, вспомнив ее негодование от того, что его длинные руки всегда удерживали ее кулачки на расстоянии, не давая причинить ему ни малейшего вреда. То, как неистово она атаковала его всякий раз, как он пробовал наступать, пока наконец не научилась держать оборону.

Его улыбка померкла. Он повернулся спиной к огню. Неприятная правда состоит в том, что все его добрые воспоминания о детстве связаны с Джорджианой, которая была не просто его лучшим другом, но и единственным к тому же.

Его мать не желала, чтобы он водился с деревенскими ребятишками, и не считала его здоровье достаточно крепким, чтобы отправить учиться в школу. А отец, которому было все равно, не вмешивался. Он слишком редко приезжал в Фонтеней-Корт, а когда это все же случалось, едва удостаивал взглядом своего единственного выжившего отпрыска и, побыв немного, спешил вернуться обратно в Лондон, чтобы приятно проводить время на скачках или очередном приеме.

Подойдя к письменному столу, Эдмунд сел и, сплетя пальцы поверх книги записей, мыслями унесся в ту зиму, когда едва не умер. По крайней мере, именно такой версии развития событий придерживалась его мать, которая не просто не выпускала его из дому, но даже заставляла соблюдать постельный режим. Мать приходила проверять его каждое утро и, заламывая руки, разражалась очередной обличительной речью в адрес отца:

«Ему и дела нет до того, что наследник угасает день ото дня! Он не дает себе труда даже ответить на мое письмо, не говоря уж о том, чтобы оторваться от очередной любовницы!»

Эдмунд вздохнул с содроганием.

Отец не приехал проведать его даже тогда, когда мать сообщила, что единственный сын и наследник балансирует на грани жизни и смерти. Однако неверно было бы утверждать, что одержимость матери любой ценой сохранить ему жизнь проистекала от большой любви.