История Похитителя Тел

Но сон я забыть не мог, и, возможно, он еще не раз приходил ко мне в часы глубочайшего дневного забытья, когда под покровом тьмы я был холоден, беспомощен и недвижим, как камень.

Ну что ж, теперь вам известно о моих снах.

А теперь вновь представьте себе Францию зимой, снежные сугробы вокруг крепостных стен, освещенного горящим в очаге огнем смертного молодого человека, который вместе со своими охотничьими собаками спит на соломе. Эта картина гораздо точнее символизирует мою смертную жизнь, чем любое воспоминание о парижском театре, где незадолго до революции я был счастливым юным актером.

Вот теперь можно начинать. Если вы не против, давайте перевернем страницу.

Часть 1. История Похитителя Тел

Путешествие в Византию

Тут старых нет. Здесь молодость живет

В объятиях друг друга. Птичья трель —

Песнь поколений, их в века исход.

В протоках лосось и в морях макрель —

Все славит лето: рыба, птица, скот,

Зачатье, зарожденье, колыбель, —

Всяк в любострастном гимне пренебрег

Всем, что бессмертный интеллект сберег.

Как ветошь, пережившая свой срок,

Стареющий ничтожен. Свой же он,

Душой рукоплеща, – свой каждый клок

Уступит песне смертный балахон.

Но нет уроков пенья – есть урок

Наследия блистательных времен.

А посему моря я переплыл

И в Византию вещую вступил.

Покинь, мудрец, божественный огонь,

Как на златой мозаике стены,

Покинь святой огонь и струны тронь,

Душой моею сладив дрожь струны,

В стареющем животном урезонь

Боль сердца, в коем страсти вмещены.

Оно тебя не знает. Посему

Мне вечность подари – но не ему.

Природой созданный – я не искал

Себя в ее подобьях воплотить, —

Пусть эллин бы искусный отковал,

Из мысли в золото с эмалью слить,

Дабы сонливый государь не спал,

И с ветки золотой напевы длить

Для византийских барынь и господ

О том, что было, есть и что грядет.

    У. Б. Йейтс. Перевод А. Эппеля

Глава 1

Майами – город вампиров. Саут-Бич на закате, согретый ласкающим теплом совсем не зимней зимы, чистый, цветущий, утопающий в электрическом свете; умиротворенное море овевает нежным бризом темную береговую полосу кремового песка и остужает гладкие широкие мостовые, заполненные счастливыми смертными.