Тому, кто желает, но не может умереть

– А так обращаться с родной матерью можно?! Пропадать годами, а потом сесть в тюрьму со всякой падалью!

Джонатан потушил сигарету и отошёл к окну. В комнате повисла напряженная тишина.

– Ты прав, – тихо сказал Лэнс. – Я рад, что ты был рядом с мамой до последнего её дня. Она всегда гордилась тобой. Не надо было мне приезжать. Я не знал, что ее нет, – он взял сумку и перебросил её через плечо. – Извините.

Лэнс повернулся к двери, но остановился. Он слышал, как всхлипнула хозяйка, и почувствовал, что запершило в горле.

Медленно обернувшись, он посмотрел в мокрые глаза Кэтти, потом в спину Джонатана.

– Ты можешь послать меня, имеешь право, но я ведь не всегда был ублюдком. Когда-то мы были семьёй. Правда, давно. Я не мог не прийти. Хотя бы для того, чтобы сказать, что у меня кроме вас никого нет. Извините ещё раз.

Он открыл дверь, и летний зной обжег легкие. Лэнс почувствовал, что трудно дышать. Большая ладонь брата легла ему на плечо.

– Постой, – голос хозяина стал тише и мягче. Лэнс обернулся и встретился с глазами Джонатана.

 – Я погорячился. Просто, накипело.

– Я понимаю.

– Мама всегда ждала тебя. Она очень боялась умереть, не дождавшись. Увы, так и вышло.

Лэнс сглотнул подошедший к горлу комок.

– Твоя комната в твоем распоряжении, – повторил брат. – Правильно сделал, что приехал.

– 2 —

В этот день они поехали на кладбище. Джонатан вёл машину, Кэтти сидела рядом с мужем. Лэнс и маленький Кевин пытались починить игрушечный самолётик, который отказывался летать.

Как позже вспоминал Лэнс, эти два дня, проведённые в родительском доме, были самыми счастливыми в его жизни. Истосковавшись по родному очагу и простому человеческому общению, он с жадностью впитывал в себя тепло родственных чувств. Кэтти была просто потрясающей. Таллеру казалось, что они знакомы целую вечность. Джонатан обещал подыскать ему работу, и Лэнс окончательно поверил, что всё страшное и жестокое осталось далеко, за высокими и надёжными воротами новоорлеанской тюрьмы. Единственное, что омрачало его жизнь, так это отсутствие матери. Он так хотел принести ей цветы, и кто бы мог подумать, что первый и единственный букет он принесёт на её могилу.

– Ну, все, готов твой самолет, – улыбнулся Лэнс и протянул мальчику игрушку.

– Да ты авиатехник! – воскликнул тот. – И теперь он полетит?

– Конечно.

– Когда я вырасту, то стану летчиком, – важно заявил Кевин. – И полечу в жаркие страны.

– Ты что, мерзнешь здесь, старичок? – засмеялся Таллер.