Сокрушенная империя

Забавно, ведь, несмотря на небольшой рост, в суде отец превращается в настоящую акулу, в монстра, который способен буквально разрушить любую жизнь простым заключительным словом, но глубоко внутри у него огромное сердце.

Раньше я думал, что и у меня такое же. Но теперь я знаю, что это не так… потому что люди с огромными сердцами никого не убивают.

– Он в порядке? – слышу я знакомый голос.

Дилан.

Борясь с усталостью, я отрываю взгляд от потолка. Глаза моей двоюродной сестры красные и опухшие, словно она плакала.

Возможно, из-за дерьма, которое я натворил.

Я открываю рот, но отец меня перебивает.

– Прости, Дилан, но тебе пока к нему нельзя.

Дилан переминается с ноги на ногу.

– Я просто хотела убедиться, что с ним все в порядке.

– Я понимаю, – говорит отец. – Но сюда можно только ближайшим родственникам.

По лицу Дилан видно, как ее ранят эти слова, и я ни капли ее не виню. Отец ведет себя с ней как настоящий урод.

– Какого черта, пап? – хриплю я.

 – Дилан – наша семья. – Я смотрю на медсестру, которая ставит мне капельницу, надеясь на поддержку, учитывая то, что я здесь пациент. – Я хочу, чтобы моя сестра осталась. – Повернув голову, я снова перевожу свое внимание на нее. – Как там Бьянка?

Я замечаю огонек беспокойства в ее глазах.

– Операция только что закончилась…

– Выведите ее, – встревает отец. – Сейчас же.

– Нет, – рычу я, но меня никто не слушает. – Дилан! – выкрикиваю я, пока полицейские выставляют ее за дверь.

Когда наши взгляды встречаются, мне удается проговорить: – Скажи ей, что между нами все было по-настоящему. – Я сглатываю. – Скажи, что я люб…

Дилан пропадает из поля зрения, прежде чем я успеваю закончить предложение.

Я направляю свой гнев на отца.

– Почему ты не разрешил ей остаться?

Он хмурится.

– Потому что она слишком предана Джейсу и Ковингтонам, и я не могу позволить ей шпионить за нами, чтобы получить больше информации для возможного дела.

 – За этим следует шумный выдох. – Я уже готовлюсь к тому, что на нас подаст в суд семья Хейли, и если Бьянка не выживет…

Боль вспыхивает в моей груди, взрываясь, словно фейерверк.

– В смысле, если Бьянка не…

Я снова вижу мерцающие огни, и шум начинает эхом отражаться у меня в ушах.

* * *

– Вы можете дать ему лекарство посильнее? – рычит отец на медсестру. – Это его четвертый приступ за семь часов.

Медсестра в этом не виновата.