Неправильная сказка

В последнее время это практически не удавалось, и сейчас я наслаждалась спокойствием, наступившим в моей жизни.

Однако Светлана искренне считала, что мне нужно не отдыхать, а устраивать личную жизнь, отсутствие которой меня, в отличие от окружающих, совершенно не волновало. И сегодня подруга вознамерилась спасти мою заблудшую душу из глубин мрака одиночества, в которых она вообще-то отродясь не бывала. План спасения Света не уточнила, а спросить не хватило смелости.

Когда я вывалилась из подъезда, подружка уже поджидала меня.

Ухватила под руку и потянула в подворотню, загадочно сообщив, что наша цель находится неподалеку и мы быстрее дойдем пешком, нежели доедем. В тот момент я слегка занервничала, но сбежать бы мне никто не дал, а потому пришлось смириться и покорно идти вслед за воодушевленной Светой, преисполненной решимости меня осчастливить.

Божечки-кошечки, надеюсь, я выживу.

– Тебе скоро тридцатник, – вещала подруга, – оглянуться не успеешь, как окажешься одна-одинешенька в окружении тридцати кошек!

– Во-первых, среди такой толпы одинокой быть не выйдет, – фыркнула я, – а во-вторых, почему это кошек всего тридцать, разве положено не сорок?

– Сорок будет в сорок, – отрезала Света.

– Надо бы подыскать квартиру попросторней, – пробормотала я.

– Бестолочь! – возмутилась подруга. – Ты вообще понимаешь, о чем я?!

– Конечно же понимаю, – хмыкнула я. – Непросто за три года обзавестись тридцатью пушистиками. Но, поверь, я двигаюсь в этом направлении.

Котика уже приглядела.

И все необходимое для его содержания купила. Надеюсь, уживемся. А там, возможно, и второго смогу приютить. Сорок, конечно, перебор, на один только корм работать придется, но хотя бы пятерых ласковых питомцев я завести планировала, пусть и не в ближайшем будущем.

Все это я и выложила Свете, от глубокого возмущения едва не споткнувшейся на ровном месте.

– Ненормальная, – надулась подруга. – Вот попомнишь еще мои слова…

Угу. И ее, и мамины, и любимой сестрицы. Почему-то все норовили учить меня жизни, причем словно по одному конспекту.

Сначала это задевало, но потом я стала относиться к нотациям философски. Мало ли какие у кого увлечения. Хотя лучше бы они крестиком вышивали, для нервов окружающих полезнее.

За разговором я не заметила, как мы буквально уперлись в обшарпанную дверь. Да и само здание было ей под стать: серое, безобразное. Казалось, оно осознавало собственную ущербность, оттого и пряталось стыдливо в глухом тупике.