Аритмия

– А как же путешествия?

– Путешествия не для меня. Это не отдых, а работа с медицинской точки зрения, если вы, конечно, не псих, которому нужно во что бы то ни стало отвлекаться. И зарабатывание дешевой репутации.

Есть у меня приятель, который тратит уйму времени, чтобы побывать в Италиях и прочих туристических Мекках. Делает это он исключительно для того, чтобы за столом рассказать, что он там был, а вы там не были. И потому он счастливей вас и выше вас стоит на какой-то там лестнице.

– Ну и стой там, – говорю я ему. – Тебе ведь все равно, где стоять, лишь бы на тебя смотрели с восторгом, или в худшем случае, с интересом. Будто ты совершил нечто такое, за что тебя следует уважать.

А ты всего лишь потратил и без того малые семейные бюджетные средства. Каждое мгновение считал копейки, чтобы было хотя бы на что вернуться домой.

Что же это за отдых – спрашивается?

* * *

– Ристалин, на уколы, – услышал Арсений.

Арсений сидел на кровати, просматривал покетбук, хотел начать больничное чтение с Фейхтвангера.

В покетбуке было навалом детективов. Но пустота в коридорах, разъехавшиеся по домам на выходные больные-«больничники» создавали отдыхательное настроение.

Такое настроение всегда располагало для чтения умных и талантливых книг. Лион Фейхтвангер был для Арсения именно таким – писал современным информационным языком, словно прожектором высвечивая историю, лепил интересные судьбы…

– Это вас, по-моему, – сказал лесник Кирилл.

* * *

С Кириллом Арсений уже познакомился. Его привезли сразу после поселения в палате Арсения.

Человек был скорее мертв, чем жив. Он задыхался, хватал, как рыба, выкинутая на лед, воздух, хрипел. Огромный живот ходил ходуном. Казалось, сейчас из него выкатится большой колобок и закатится в какой-нибудь лес.

* * *

Лесника привезли, как он успел рассказать Арсению, со страшным приступом стенокардии, происшедшей вследствие запоя по случаю полученной премии за какие-то производственные показатели.

* * *

С этой публикой (они выступали по случаю какого-то лесного праздника) Арсений имел дело впервые и представлял себе этаких замухранных лесных людей, пьющих самогонку, настоянную на клюкве (почему-то именно клюква подходила прежде всего).

На самом деле их встретила система, хорошо подготовленная к роскошным (другое слово и не подберешь) масштабным пьянкам.