Состояние аффекта

– Или хочешь, я целиком назову число Пи?

И число Пи я и сама легко называю, точнее, не все число – оно бесконечно, а первые тысячу знаков после запятой. Всему этому научила меня бабушка – у Иды Глебовны разработаны мнемотехники, которые я прилежно осваивала под ее руководством каждый божий день без выходных и праздников по три часа зимой и летом. А были еще увлекательные занятия в только что открывшихся закусочных «Макдоналдс». Проводились они так: мы с бабушкой заходили в ресторан быстрого обслуживания, и Ида Глебовна тихо говорила:

– Шапки!

В течение одной секунды я окидывала взглядом зал, запоминая дислокацию головных уборов, после чего закрывала глаза и начинала перечислять:

– Первый столик у двери: женщина в красной вязаной шапке, рядом с ней – мальчик в черной бейсболке; столик за ними: три головных убора – два берета, на девочке и на старичке, и фетровая шляпа на молодом парне с виолончелью в черном футляре.

Так продолжалось до тех пор, пока я правильно не называла все головные уборы, находящиеся на посетителях в зале.

После этого бабушка покупала мне заслуженный «хеппи мил», и все были довольны. Изредка я ошибалась и оставалась без угощения. Зато в следующий раз я концентрировалась так старательно, что больше не повторяла ошибки. На месте шапок частенько оказывались очки, сумки, куртки, зонтики, да все, что угодно.

– Пап, я тебе верю, рассказывай дальше, а то скоро светать начнет, и ты опоздаешь на самолет, – вяло откликнулась я, отогнав воспоминания об увлекательных игровых занятиях под руководством моих стариков.

– Если ты никуда не летишь, то и мне торопиться нечего, – обреченно вздохнул отец.

Мы помолчали, из открытого окна полилась торжественная музыка, извещающая об окончании фильма, и я завозилась на лавочке, придумывая повод, чтобы встать и уйти.

– Уже поздно, – смущенно проговорила я, собираясь подняться.

– Может, тебе все-таки интересна история собственной семьи? – обиженно заметил Лев Рудь, почувствовав мое настроение.

Признаться, что слушать бредни больного человека я не слишком-то расположена, у меня не хватило духу, и я смиренно пробормотала:

– Очень интересна, рассказывай дальше.

– Да что там рассказывать, – махнул он рукой. – В ноябре девяносто второго года нейрохирурга Фишмана пригласили на конференцию в Израиль, и Макс решил показать мировой общественности меня в качестве подтверждения действенности своей методы. Выпустили нас, естественно, не одних – за нами присматривал капитан Жакетов.