Заучка

– А почему как обычно кетчуп самый последний? – и папа с разбега прыгнул на нас, вызвав дружный счастливый стон расплющенного сэндвича.

Булочка, сосиска, сыр, и кетчуп. Что еще надо для хорошего хот-дога?

Восемь цокающих лап заинтересованно кружили вокруг кровати и, папа, зажав маме рот, шепнул нам:

– Быстро! Я не смогу ее долго удерживать!

И под мамин сдавленный вопль «не на чистую постель», мы с Джошем синхронно скомандовали только и ждущим повода поучаствовать в веселой свалке собакам:

– Бэтмен, Эльза, ко мне!

Спустя минуту.

– Я придумал! Эльза будет салатом, а Бэтмен – кунжутом!

Змей

На крыше высотки плакала девушка.

Змей уже давно наблюдал за ней. Ему было интересно, как долго человек может выжимать из себя воду, когда думает, что его никто не видит.

С места, на котором он сидел, Змея нельзя было заметить, в то время как ему открывался прекрасный обзор. Но картина не менялась, и парень начинал скучать. Час назад эта пигалица ворвалась на его крышу и с того момента поток слез так и не иссяк.

В конце концов их обоих смоет соленой волной. Сначала она рыдала громко, а под конец тихонько скулила, как голодный лохматый щенок. Девчонка сидела, обхватив руками колени, вдоль спины сквозь зеленую футболку просвечивали позвонки. Лицо прятали рыже-коричневые пушистые пряди.

«Каштановый», – вспомнил он. Такой цвет называется «каштановый».

Змей докурил третью сигарету. Если бы эта малышка не была столь беспечна, она бы уже давно почуяла резкий запах табака: ветер как раз дул в её сторону.

Затушив окурок, он щелчком запустил его через парапет и уже хотел окликнуть плаксу – её нытье порядком выматывало нервы, но она и сама вдруг перестала.

«Наконец-то», – с облегчением подумал он. – «Давай, вали уже домой, принцесса».

Но уже в следующее мгновение он не поверил своим глазам. Ненормальная идиотка подошла к краю крыши и, опасно замерев в полушаге от неба, посмотрела вниз.

Заучка

Пустота смотрела на меня равнодушным зрачком серого асфальта.

Не прыгнешь ты – прыгнет кто-то другой. Небу все равно.

Это успокаивало, обещало недолгий полет и прощение. Ведь они – они никогда меня не простят. Я подвела их, оказалась не той девочкой, которую они всегда любили: дочкой, которая не спорит, не совершает глупостей, носит платья, водится с приличной компанией, не грубит учителям и не дерзит в ответ на замечания.

«Теперь они поймут, что ты не такая уж и хорошая, и разлюбят тебя».