Сборник рассказов

Остаток дня я провел, разбирая шкафы и освобождая их от старых вещей, которые давно истлели. Достаточно их было потянуть, как они с тихим треском рвались на части.

К концу всей этой уборки вопросов стало только больше. В каждой комнате я находил женские вещи и обувь. Не то чтобы я сомневался, что у него как у настоящего джентльмена могли быть женщины, или думал, что каждый вечер он надевал женский наряд и щеголял так по пустому дому, вовсе нет. Он никогда не был женат, его никто и никогда не видел с женщинами.

В общем, к вечеру я заметно устал. Выйдя из дома, я вынес мешки со старыми вещами к двери и закурил. Солнце неторопливо зашло за горизонт, сменила его серая луна. Нужно завтра навести местный магазинчик, который я приметил недалеко от поворота, подумал я, и прикупить съестного. Все что я брал с собой, уже закончилось, возможно, я просто много ем, свежий воздух за городом как говорят, способствует аппетиту. Не скажу, что я был полноват, скорее строен, но местами на моем теле лишние калории давали о себе знать.

Вернувшись домой, я устроился на диване у камина, и немного покрутившись уснул, это была первая ночь в этом как оказалось не очень гостеприимном доме.

В эту ночь хорошо поспать мне не удалось. Все время снилась какая-то чертовщина. Как только я погрузился в глубокий сон, то услышал шёпот, он шел как будто со всех сторон. Пытаясь разобрать слова, я вслушивался в этот хор голосов, они имели отчётливо женскую природу. Мне стало казаться, что я стал различать свое имя, они звали меня.

– Джон, Джон ты приехал, мы все годы ждали тебя, только тебя… впусти нас…

Мне это не нравилось, совсем не нравилось, зачем кому то ждать меня здесь, я хотел всего лишь поспать, и никого не просил меня ждать, ни к кому в Дадтон я не спешил.

Затем я как будто оказался вне дома, полная луна с четко очерченными краями в темноте ночного неба висела над озером. Платья, которые я накануне сложил в мешки, медленно выползали и наполнялись формой.

Из серой дымки вырастали руки и пальцы, ноги прорастали из подола платьев, обувались в туфли на каблуках и ковыляли к моей двери. Я наблюдал за ними как будто со стороны, и что-то с ними было не так, ну, конечно же, на них не было кожи! Это были обгоревшие тела. Они смотрели на дверь выпученными глазами и клацали гнилыми зубами, разными голосами просили впустить их в дом. Я, конечно, испытываю симпатию к худеньким девушкам, но не настолько. И не впустил.