Единственная для Синей Бороды

Единственная для Синей Бороды

Ева Витальевна Шилова

«Однажды утром Синяя Борода ехал полем на своём могучем чёрном коне, а за ним бежали его псы – три дога, огромные и сильные, как быки. В это время мимо шла одна-одинёшенька молодая и красивая девушка. Тут злодей, не говоря ни слова, схватил её за пояс, поднял и, посадив на лошадь, увёз к себе в замок»… Ну, дальше мы все знаем, очередная жена открыла запрещенную дверь, где было восемь железных крюков, на семи из которых висели семь мёртвых женщин.

А никто не задумывается, почему так вышло? Зачем ему нужно было сначала жениться на неподходящих женщинах, а потом таким кровавым образом избавляться от них? К чему устаивать провокацию, буквально заставляя жен нарушить обещание не заходить в комнату? Почему ему было не попробовать сразу поискать себе идеальную спутницу жизни? Какая вообще она должна была быть – единственная для Синей Бороды?

Содержит нецензурную брань.

Ева Шилова

Единственная для Синей Бороды

Принцип законности.

Синяя борода – это вам не мальчик для бритья!

    Адам Вовси

– Согласен ли ты, Джевехард Блаубарт, взять в жены… дать свое имя… любить и оберегать… навсегда?

– Да.

И жених ритуальным ножом надрезает ладонь, сцеживая в Чашу Единства требуемое количество крови.

– Согласна ли ты, Аратани Антэни-ро, взять в мужья… любить и уважать… подарить потомство… навсегда?

– Нет!

И фата отлетает прочь, вместе с ритуальным ножом, а жених с ужасом всматривается в лицо невесты:

– Ты?!.

* * *

Свита Хорна мечтала мутировать, например, в тараканов. Потому что они мелкие, быстро бегают и могут укрыться в любой щели. Нет, в мух тоже можно, они хоть летать умеют и способны улететь подальше отсюда. И не надо подозревать благородных господ в сумасшествии, или склонности к извращениям при таких мечтах. Все дело было в том, что эти милые насекомые свободные существа и в любой момент удрать могут, в отличие от них самих, вынужденных терпеть ярость командира.

А пока… свита Хорна мечтала превратиться в тараканов. А самому Хорну больше всего хотелось плеваться, ругаться и кому-нибудь набить морду.

Это на словах все учащиеся в Академии были равны, и даже знали друг друга только под псевдонимами, что достигалось лично налагаемым ректором заклятьем.