Свободная

Свободная

Евдокия Гуляева

Жизнь во лжи #2

Он сказал: «Свободна»… И вот это одно, брошенное им вскользь слово – съело меня изнутри. Все это время я так стремилась к свободе, а заполучив её, теперь не знала, что с ней делать. Я считала, что моя история на этом закончилась, и самое страшное со мной уже произошло: моим прошлым стал тот, кто должен был бы стать будущим. Но даже в этом я ошибалась…

Вновь станет больно до осколков разбитого сердца, до сведенных скул от постоянной деланной улыбки – ведь теперь я буду вынуждена носить новую лживую маску.

Современный любовный роман. Вторая книга дилогии.

Евдокия Гуляева

Свободная

Пролог

События за год до произошедшего…

Меня, действительно, отпустила корпорация «Bars» без каких-либо условий, уголовного преследования и штрафов. Но вот HNA Group, на которую я работала, за неисполнение возложенных на меня обязательств и в одностороннем порядке расторгнутому мной контракту, наложила на меня такую денежную неустойку, что квартиру, которая была частью нашего совместного имущества с бывшим мужем пришлось продать.

А еще родительскую «трешку» в центре, разменяв ее на небольшую студию в Подмосковье. Залезть в огромные долги, взвалив на себя кредитные обязательства, которые теперь я тяну с трудом, устроившись на работу в небольшую компанию «Verta», занимающуюся исключительно ландшафтным дизайном.

Днем работала, а ночью подыхала от переизбытка астенических эмоций, которые заполнили меня всю и, день за днем, медленно, будто кислотой, сжигали меня изнутри, оставляя после себя страшные шрамы.

Невидимые глазу памятные рубцы, которыми теперь было сплошь покрыто мое сердце. Я заслужила и приняла каждый из них.

Конечно, засыпая, я мечтала, что наша история будет волшебной сказкой и Дима, спустя время, найдет меня. Ведь я не пряталась. Но дни складывались в недели, а он не приходил.

Не простил.

Пусть так. Это его выбор.

Осталось самое страшное – простить себя. Но у меня никак не получалось.

Работала на износ, как сомнамбула, а когда приходила в холодную пустую комнату, которую снимала в коммуналке, то забиралась с ногами на скрипучий диван, сворачивалась калачиком и закрывала глаза. Не спала. Просто лежала. Не хотелось ни вставать, ни выглядывать в окно, ни выходить на улицу…

Урчание пустого желудка совсем не раздражало. Бессилие и апатия стали моими постоянными спутниками, а еще безропотное смирение и покорное принятие своей судьбы.