Детство архимагов

Детство архимагов

Александр Рудазов

«Город Симуррум стоит на Нижнем Забе, притоке великого Тигра. Эти места – часть провинции Мадга, что лежит на северо-востоке империи Шумер. Здесь правит железная десница императора Энмеркара и божественная воля всемогущего Мардука.

Вчера Шумер отмечал наступления месяца гуд-си-са. Это хороший месяц, приятный и спокойный. В нем не проводится полевых работ, нет и важных храмовых праздников…»

Александр Рудазов

Детство архимагов

Город Симуррум стоит на Нижнем Забе, притоке великого Тигра. Эти места – часть провинции Мадга, что лежит на северо-востоке империи Шумер. Здесь правит железная десница императора Энмеркара и божественная воля всемогущего Мардука.

Вчера Шумер отмечал наступления месяца гуд-си-са. Это хороший месяц, приятный и спокойный. В нем не проводится полевых работ, нет и важных храмовых праздников. Гугали[1 - Гугаль – управляющий орошением.] в этом месяце обычно устраивают большую чистку оросительных каналов, а лугали любят с кем-нибудь повоевать, но простого люда все это никак не касается.

Мастер Ахухуту всегда любил этот месяц. Сейчас он сидит в своей лавке, ушами следя за обычным гомоном кара, а глазами – за великолепной чашей, принимающей под его руками окончательный облик. За такое чудо можно будет взять немало сиклей[2 - Сикль – мера веса, 1/120 кГ. Употреблялся также в качестве денежной единицы.]…

В лавке Ахухуту лучшая керамика во всем Симурруме – никто другой не умеет так искусно выбить из глиняного шара нужную форму, а затем обжечь ее в горне. У Ахухуту отличный горн – двухъярусный, с четырьмя поддувалами. За каждым поддувалом трудится специальный раб – и горе ему, если огонь ослабнет хоть на минуту!

Еще мастер Ахухуту знает множество секретов, чтобы посуда при обжиге не трескалась – он подмешивает туда не только солому, навоз и шамот, как все гончары, но и золу, редкие растения, толченый уголь, даже толченые раковины. Никто не знает, для чего Ахухуту так щедро платит уличным мальчишкам за сбор улиток – хороший мастер не раскрывает секретов кому попало.

Но главное, что так ценят покупатели в вазах и чашах Ахухуту – их роспись. Сверло-бутероль в руках искусного гончара – продолжение его пальцев, оно так и мелькает по керамическим стенкам, оставляя за собой тонкие линии, на глазах становящиеся прекрасным рисунком. Звери, рыбы, растения, люди и даже боги – все подвластно художнику, все подчиняется умелой руке. Каждый сосуд Ахухуту – целый рассказ, история.