Мгла

Вжимаюсь в кресло, затихарившись. Маленько выждав, бросаюсь проверить замки. Все ништяк, блин. Клево. А там возятся сильнее, хихикают. Потом, будто удар, свистящий шепот:

– Мальчик, открой… открой, мальчик…

Как сильно бьется сердце. Трудно дышать. Не оторваться взглядом от покорябанного дерматина.

А дальше… Дальше этажом выше щелкает замок, и сосед-второклашка пищит:

– Да я недолго, мам! Ну, ты чего? К Димке и обратно!

И стучат быстрые шаги. И вдруг обрываются коротким вскриком на нашей площадке.

Сосущие чавкающие звуки.

Шорох уволакиваемого тела.

А позже – тишина.

До прихода предков торчу, в ступоре, в своей комнате. И жду. За окном воет ветер. И в его стонах просекаются изредка слова «мальчик, открой… открой, мальчик…». Жесть.

Родоки выпадают, как обычно, в семь. Маманя устало тащится в кухню. Батя моет руки, плюхается с газетой у телека. Все как всегда. Это точняк мои родители, по любому. Клево. Я же, по ходу, чувствую себя виноватым. Хрен знает, в чем, блин. Короче, заруливаю в кухню и после недолгого молчания предлагаю помочь.

Маманя натурально хренеет. Стоит, выставившись на меня. А потом выгоняет кухонным полотенцем. Вот так, ешкин кот. Только придумаешь доброе дело, его сразу и зачморят.

А за ужином они обсуждают, что в городе, по ходу, эпидемия. Чуваки, типа, заболевают. Берут больничный. И на работу больше не выходят, ядрена вошь. По ходу, мрут целыми семьями. И никакие врачи им не подмога. А начальнички, как обычно, блин, замалчивают и нихрена не делают.

Знай, деньги гребут, сволочи. По любому, ешкин кот.

Потом слышу еще кое-что интересненькое:

– Мать, помнишь Пал Иваныча? Который мастером у нас шурует. Так вот, он недели две назад звякнул, сказал, типа заболел.

– И что?

– А то, блин, что он тридцать лет на заводе корячится, а больничный брал только раз. Да и то из-за травмы, ядрена вошь.

– Ну?

– Ну что «ну»? Через неделю я ему брякнул, блин. Чтобы, короче, прояснить, когда он в цех намастрячится. А там, прикинь, трубу не берут, твою мать.

Ну, я и послал, по ходу, Санька к нему. Ну, который живет в соседнем доме. Помнишь Санька?

– Ну.

– Ну, что «ну»? Чуть что, ты сразу «ну», блин! Говорит, не открывают, ядрена вошь. И соседи, по ходу, никого из них давно не видят, так тебя растак.

– И что?

– Ну, ты, мать, как всегда! Пал Иваныч, в натуре, уважаемый человек. Проживает, блин, с женой, сыном, невесткой и двумя внуками. У них всегда кто-нибудь дома торчит.

Маманя молчит.