Древолаз

Фонари отбрасывали тени, и больное воображение рисовало картины, как призраки гуляют под дождем, собирая потухшие бычки вроде того, что он сейчас бросил на рельсы. Вокруг не было ни души, вдалеке снова показались огни приближающегося поезда. Судя по звуку, который он протяжно издавал, это товарняк. Когда-то он хотел проехать на товарняке от Москвы до Питера. Это было вполне реально, но практически все его мечты остались лишь мечтами. Фонарь во лбу поезда приближался и завораживал. Уже можно было различить огромную черную голову, извергающую равномерное пыхтение.

Ветер стих, словно весь воздух засосала надвигающаяся глыба. Это было похоже на цунами: сначала вода уходит далеко в море, оголяя внезапно открывшееся дно, а затем с новой разрушающей силой возвращается, уничтожая все на своем пути. Он смотрел, прищурившись, на приближающийся состав как завороженный, ожидая резкого порыва ветра. Тело инстинктивно тянулось назад, подальше от рельсов. И вдруг он почувствовал спиной чье-то присутствие.

– Господи! Ну ты умеешь удивить! Зачем пугать-то так?

Страх очень быстро сменился приятным теплом от сбывшихся надежд и предвкушением веселого вечера.

Друзья давно отвернулись от него, а те, с кем он делил иглу, сейчас или на кладбище кормят червей, или объявлены в бессмысленный розыск как пропавшие без вести и, возможно, прямо сейчас делают свой последний вдох на мусорной свалке.

– Это что? – спросил он, принимая в руки подарочную коробку. – Это мне?

Он ощутил одновременно азарт, волнение и особое щемящее чувство, когда получаешь то, чего, как всегда считал, был недостоин.

– Ничего себе… – прошептал он, снимая крышку.

Испуг, отвращение, восхищение. Именно эти эмоции могут возникнуть, когда ты видишь то, что увидел в коробке он. Улыбка продолжала играть на его лице в момент, когда он коснулся кончиками пальцев своей смерти.

I

Москва

Следователь СК Денис Бухарин перешагивал рельсы, очередной сильный порыв ветра едва не сбил его с ног. На железнодорожных путях недалеко от станции Сортировочной было ветрено, поэтому оперативники кутались в капюшоны, кепки и что у кого было.

– Что у нас? – спросил Денис.

– Парень, лет 30–35. Никаких следов насилия. Если что-то будет, скажу позже, – ответил криминалист Матвей Егоркин.

– А Камаева могла сразу, – буркнул Денис.

Криминалист нервно поправил очки и едва заметно покраснел.

Денис подошел к телу, накрытому простыней, сел на корточки и откинул ткань в сторону.