Перевернутый мир

Как будто изучает бурную и сложную сцену. Как будто все остальное для него не существует. Я стояла на пороге довольно долго. Ушла, а Валера даже не заметил, что я заходила.

Ночью я нашла в интернете все о фильме Валерия, актерах, которые у него снимаются. То лицо принадлежит даже не героине. Второй план. Она еще студентка, Екатерина Васильева.

Я не готова пока ответить себе на вопрос, появилась ли у меня проблема. Но ощущение, будто во многих мелочах муж изменился, есть. Существует ли связь – это нужно решить.

Коля

Маман пропихнула меня в МГИМО. Сначала хотела оправить в какой-нибудь Оксфорд или Гарвард. Эти названия у нее в ранге тараканов в голове. Но я сказал, что не собираюсь ни зубрить в такой степени язык, чтобы нормально с ребятами общаться, ни бросать то, что у меня есть здесь. Друзья, девчонки, наши места, развлечения. Мамин «оксфорд» мы пролетели с левой ноги. И дело даже не в том, что моя мать директор. За нас всех все решено и оплачено с рождения.

Нет, за них всех, кроме меня. Но я, конечно, на эту тему не распространяюсь. Как вспомню свое «счастливое детство», так вздрогну. Отца вечно нет, мать постоянно злая и дерганая. Слипшиеся макароны, дохлые пельмени после садика, где в туалете бегали тараканы.

Все у нас вдруг изменилось, как в сказке. И только мой папаша – режиссер не для всех – может считать, что дело в мамином таланте организатора и воспитателя. Он и институт считает моей заслугой. Папа далеко не дурак, я бы даже назвал его умным.

Но ему так удобно – не заморачиваться, что откуда берется. Я обожал те редкие случаи, когда отец приходил в школу. Он выделялся на фоне других отцов, как гость из будущего. Классный, сдержанный, загадочный. И многие его узнавали, особенно девчонки: они смотрят такое кино. Я всю эту интеллектуально-психологическую муть не люблю, но признаю ее право на существование в одном случае – на папином достойном и неповторимом уровне. У отца в этом смысле нет конкурентов – он слишком не похож на других.

Остальные отцы – это сборище папиков или наглых мажоров. И никто не знал, что мой «папик» появляется в школе в образе супер-пупер попечителя «Нашего Оксфорда» Павла Тихоновича Макарова. Для мамы он Паша, а я его вообще никогда никак не называю. Когда разговариваю, обхожусь без обращения. Ему, кажется, все равно. Я ему вообще сам по себе до лампочки, хотя именно он стоит за всем, что мама для меня выбивает и покупает.