Волчьи ворота

Я вам это уже не раз объясняла, и, пока я завуч этой школы, я буду требовать того же и от других учителей.

Старая преподавательница поправила очки.

– Но речь сейчас не об этом, – она повернулась к Самсону. Лоб у нее тоже вспотел, но не от волнения, как у ее ученика, а от негодования и раздражения, никогда не державшихся у нее внутри. – Речь сейчас о вашем однокласснике. Разве в прошлый раз я разрешала ему отвечать с места?

Она вытянула шею, пытаясь увидеть ту часть класса, откуда исходил первоначальный импульс.

Девочка, испытывающая к Самсону жалость, не ответила. За нее ответил мальчик, сидящий к учительнице на одну парту ближе:

– Да! Только с места он не читал. Он… икал.

Класс разразился смехом, и учительница застучала каменным кулаком по столу.

– Тишина! – скомандовала она. – Тишина!

Класс умолк.

– Оставим эту тему, – изрекла литераторша. – Еще раз повторяю: никто и никогда на моих уроках не будет отвечать с места. Только у доски! И только стоя! Так вы демонстрируете настоящие знания, и так мне легче их оценить.

Она повернулась к Самсону, и сквозь толстые линзы мальчик увидел пронзительные до умопомрачения глаза. Они заглядывали в него, как в бумажник, и скрывать что-либо от них было бессмысленно. Учительница недолго держала на нем испытующий взгляд. К тому же габариты ее тела были слишком велики, чтобы сидеть вполоборота на хлипком стуле, поскрипывающем каждый раз, когда на него действовала нагрузка. Учительница отвернулась и обратилась к классу:

– Подскажите, что мне ставить этому человеку? – ее рука махнула в направлении доски, где, согнувшись, как береза, стоял Самсон.

 – Я могу поставить ему двойку?

– Давайте проголосуем! – заявил Александр Балык.

Класс зашумел, и преподавательнице пришлось снова колотить по столу:

– Тишина!

– Поставьте ему тройку, – прошептала одна из отличниц класса. Девочка сидела напротив учительницы и пользовалась некоторыми привилегиями. – Он же учил.

А многие вообще ничего не учили. Так нечестно – ставить им одну оценку.

– Точно, – подыграл ей сосед по парте. – Надо, чтобы они отличались. Как пробка… и валенок.

– Замолкни! – шикнула на него отличница.

– А я все-таки предлагаю проголосовать! – проорал Александр, ничуть не страшась, что очередь скоро дойдет до него и тогда голосовать точно никто не будет.

Балык никогда не учил стихи, и Валентина Георгиевна это соответствующе поощряла.