Лугры

Мирек знал, что это поёт душа предка, которая живёт в дереве, из которого была вырезана дудочка. Каждый день он приходил сюда, садился на камень, и мелодия разливалась по берегам речушки. И тогда казалось, будто река и лес преображались. Речка текла быстрее и радостней, а лес протягивал к Миреку свои ветви.

– Добрый день, – вдруг раздался холодный голос.

Мелодия оборвалась. Мирек оглянулся и увидел на тропинке шмельфа. Серое одеяние полностью скрывало его фигуру. Капюшон, покрывающий голову, позволял увидеть только худое лицо, серое словно камень, и красные, налитые кровью, глаза.

По спине Мирека пробежал холодок. Он много слышал рассказов о шмельфах, но ему ещё никогда не приходилось видеть их. Шмельфы вообще редко захаживали в земли лугров. Тем более с такими серыми лицами и красными глазами.

– И вам день добрый, – поздоровался Мирек, стараясь отбросить дурные мысли.

– Неподалёку деревня? – спросил серый незнакомец.

– Недалеко, – ответил Мирек.

– Большая?

Лугр пожал плечами.

– Обычная.

А что?

– Очень хорошо.

Серый шмельф достал флягу из тряпичного мешочка, что висел на поясе. Чёрная кожа обтягивала её тонкими лентами, создавая причудливый узор.

– Жарко, – сказал он. – Не хотите глотнуть?

Мирек пить не хотел, тем более из чужой фляги.

– Вообще-то, нет, – ответил он.

– Ладно. Значит, деревня там?

– Там.

Серый шмельф улыбнулся недоброй улыбкой и пошёл по тропинке. А Мирек, сбитый с толку, смотрел ему вслед, пока тот не скрылся из виду.

А потом молодой лугр встал, снял грубую рубаху, развязал верёвку на поясе и скинул штаны.

И, распугав мальков, нырнул в реку. Холодная вода окутала его – и усталость от работы, и мысли о незнакомце вмиг покинули его. Он проплыл несколько метров под водой и вынырнул. Потом вылез на берег и подставил голое тело под тёплые лучи солнца. Деревья склоняли над ним ветви, шумели листвой, словно приветствовали его, а в синем небе неспешно плыли белоснежные облака. Мысли Мирека устремились за ними, он замечтался и уснул.

Проснулся он, когда ветви уже отбрасывали на лицо тень. Дуб раскачивал ветвями и шумел листвой так, словно хотел разбудить его или сообщить о какой-то опасности. Но Мирек не придал этому значения. Он оделся и поспешил домой.

Дорофей сидел на скамеечке возле кузницы.

– Извини, отец, я опоздал, – сказал Мирек, когда вошёл во двор. – Пойдём работать?

Он взял со скамейки фартук.

– Зачем? – произнёс кузнец, глядя перед собой, словно в пустоту.