Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

– А давай, ты спать не будешь? Хочешь, я с тобой спать не буду? – внучка нежно погладила меня и присела на край кровати. Ее всегда улыбчивое и веселое личико сейчас было задумчиво. Легкая тень печали застыла в непослушных, прыгающих в разные стороны кудряшках и грустным облачком оттенила ее светлый детский взгляд. Непоседливая по натуре, обычно с шумом врывавшаяся в комнату, сегодня она тихо положила голову мне на плечо и заплакала.

– Не плачь, моя радость, дедушка не будет спать. Я сейчас полежу, отдохну… – в горле сильно пересохло, и уголки рта, неприятно слипаясь, мешали говорить громче.

Мне с трудом удалось поднять руку и нащупать ее ножку. Наверное, это могло быть нашим последним объятием, и я почувствовал теплоту ее детской любви. Я нежно похлопал по маленькой ножке, стараясь успокоить свою любимую непоседу, которая с пеленок обожала сидеть на мне и трогать мое лицо. Натягивать кожу, дергать за волосы. Я всегда пугал ее тем, что собираюсь укусить, рычал и пытался ухватить губами сладкие пальчики. Внучка весело кричала, прижималась ко мне и прятала ручки. Я кусал ее за плечики, целовал в шейку и с наслаждением нюхал вспотевшую кудрявую голову…

Неожиданно в комнату с виноватым видом тихо проскользнула сноха. Она испуганно подошла к кровати и стала ожесточенно шептать дочери, хватая ее за руку:

– Ну, что ты мешаешь? Я же говорила, что сюда заходить нельзя. Дедушка устал. Ему нужен покой. Пошли быстрее. Я кому сказала!

Внучка испуганно посмотрела на меня и, ведомая встревоженной матерью, исчезла за мгновенно закрывшуюся дверь. За стеной зазвучали напряженные голоса, отчитывающие внучку за ее проступок. Мне стало больно за малышку. Я хотел было прикрикнуть, но тяжесть в груди и обезоружившая усталость не дали мне приподняться.

Я откинулся на пахнувшие лекарствами, кислым потом и немытыми волосами подушки. Мысли путались. Сердце привычно заныло, зажатое свинцовыми тисками рваной пульсации. Стало очень тяжело. Прикрыв глаза, я стал прислушиваться к удаляющимся голосам. Услышал, как кто-то заглянул в комнату, явно проверяя, все ли в порядке. Дверь снова скрипнула, и стало тихо. Пугающе тихо. Как не должно быть никогда. Как никогда в моей жизни не было. Мне показалось, что исчезли все звуки, практически последнее, что окружало меня в последние дни, не считая запыленной люстры, уныло свисавшей над моим последним пристанищем. Мой когда-то огромный и яркий мир сузился до двадцати квадратов спальни, которую я уже не покину никогда.