Диверос. Книга вторая

Но в дороге, похоже, не первый день: одежда уже изрядно пропиталась пылью. Широкий плащ с капюшоном на голове, хоть и солнца давно нет. За плечами – не то мешок, не то сумка какая-то… А, нет, судя по выглядывающему грифу с натянутыми струнами, инструмент в чехле. Музыкант, что ли какой бродячий? Скорее всего. Чего его понесло в те края-то? Ну-ка, потолкуем.

– Капюшон сними?

Незнакомец, ни слова не возразив, взялся за края материи. Блеснуло на пальце тусклым желтым светом старое, все в царапинах, кольцо – какой-то совсем дешевый металл.

Не спеша он откинул плотную ткань на плечи.

Нет, не из северных: уж точно не раг’эш и для гедара мелковат. Гельд вроде бы, но черты лица странные. Может полукровка откуда-нибудь с юга? Тамошние себе, бывает, присматривают жен из саллейда.

Да и не мальчик уже, лет сорок с небольшим. Темные короткие волосы, смуглая (точно от кого-то из Восточных Лесов), кожа, высокий лоб и глубокие черные глаза.

А вот глаза эти оказались с подвохом. Один раз, мельком взглянув в них, офицер почувствовал, как ноги у него вдруг стали ватными, голова – пустой, а в душу закрался такой необъяснимый, холодный и парализующий все естество ужас, какого он в своей богатой на события жизни никогда не испытывал.

Он замер, затрясся мелко всем телом. Рядом звякнула о камень выпавшая из рук часового пика. А незнакомец тихо не то попросил, не то приказал:

– Пропустите меня.

Глава 2

Плохая ночь. Тяжелая, душная, тягучая. Будто и не осень уже, а все еще середина жаркого лета.

Не помогали даже настежь открытые окна. Решевельц отложил перо и потянулся в кресле. Сон в последнее время и так забегал в гости ненадолго, а сегодня и вовсе позабыл прийти.

Вообще-то, он любил работать по ночам. Когда не только огромный рабочий кабинет, но и весь окружающий мир растворяется, сужается до размеров рабочего стола, освещенного настольной лампой. Когда перо будто бы само летит по бумаге, а разложенные вокруг стопки папок со старинными документами и свитки в тонких чехлах внимательно наблюдают за процессом с молчаливым одобрением.

Опять все шло не так. Мысли спотыкались, норовили свернуть куда-то в сторону, возвращались к вещам, о которых он хотел если не забыть, то хотя бы отвлечься на какое-то время. Эйцвас никак не мог уловить ту самую идею, то нужное слово, удачно ухватившись за которое, словно за конец нити, он, аккуратно потянув, смог бы распутать, размотать клубок повествования, превратить его в гармоничный узор.

«Орвега.