Подарок инкассатору

Или же, наоборот, Виктор пребывал в неком опьянении – с чего бы тогда ему мерещились изменения в собственноручно нарисованных картинках? Ведь могло же быть такое, что водку, которую они распивали после маршрута, как говорится, «ключница делала». Но ведь и две вчерашние картинки по прошествии времени тоже изменились, а вчера водку пили другую, не может такого быть, чтобы и с той «ключница» постаралась.

В блокноте все дело? Или в карандаше? Или в нем самом? Непрочитанными в нетленке оставалось страниц пятьдесят. Но и прямо сейчас, по памяти Виктор мог бы выдать десятка два рисунков, и каждый отображал бы страсть, смерть, спасение, и все – в динамике, в динамике! Интересно, что скажет Александр Иванович, если увидит иллюстрации, так сказать, «по мотивам»?

На подоконнике у Виктора пылилась бутылка самогона, привезенная из деревни Плосково, где он как-то гостил у родного дядьки.

Самогон Виктор не любил, зато берег для друзей, хотя в холодильник бутылку не убирал, чтобы место не занимала. Теперь решил махнуть теплой мутноватой жидкости крепостью градусов под семьдесят, глядишь, какая-нибудь мысль возникнет.

Махнул стопочку, закусил соленым огурцом. Открыл в блокноте чистую страницу. Рука словно бы сама собой начала отображать один из типичных сюжетов нетленки. В романе было сплошное насилие, больше всего описывались убийства, Виктор же очень быстро набросал сценку, в которой привязанная к флагштоку девушка готова была сделать для боевиков все, только бы ее не убили. Он нарисовал крупным планом ее искаженное страхом лицо, молящие о пощаде глаза…

По сюжету перед ней должен был стоять некий Цыплаков, с довольной улыбкой расстегивающий брюки.

Цыплакова Виктор рисовать не стал. Вместо него взял да и нарисовал условного парня, но подразумевая себя – такого, каким был сейчас – в футболке, спортивных штанах и тапочках, готового воспользоваться покорностью беззащитной девушки. Рисовал Виктор очень быстро…

Отложив блокнот, наполнил стопочку, крякнув, выпил и закусил. После чего задумался – что же на самом-то деле происходит? Крыша у него поехала или блокнот творит чудеса? Впрочем, происходящее Виктору было очень интересно и даже приятно.

Пусть даже и крыша у него поехала, все равно он испытывал какой-то особенный кайф. С другой стороны, не мог он ни с того ни с чего сдвинуться. Значит, все дело в блокноте. В блокноте?

Он вдруг ощутил боль в правом ухе, – словно кто-то со всей дури кулаком врезал. Скривился. И вновь боль – на сей раз в правом боку.