Зивелеос. Книга вторая. Поляна Лысой горы

Абрамов Бор вскочил, выплюнул изо рта сигару, торопливо достал из футляра на поясе мобильный телефон и набрал нужный номер. Услыхав ответ, поднял со стола записную книжку Зивелеоса, на первой странице которого были аккуратно выведены номера банковских счетов против проставленных сумм в рублях и начал диктовать, требуя немедленно совершить нужные операции по переводу средств.

По телефону что-то спросили, и Абрамов Бор мрачно бросил в трубку:

– Приеду и подпишу. Вы меня знаете.

Но тут вмешался Зивелеос:

– Пусть привезут реквизиты сюда, Борис Абрамович.

Я могу подождать, и вы подписывайте их при мне. Но, если хотите, я перенесу вас к банку сам.

– Только не это, – испуганно воскликнул Абрамов Бор и прорычал в трубку:

– Везите всё ко мне немедленно. Даю вам пятнадцать минут.

Зивелеос улыбнулся, говоря:

– Вот теперь можно и пофилософствовать. Какую тему вы бы хотели ещё затронуть в оставшуюся четверть часа нашего общения?

Абрамов Бор утомлённо плюхнулся в кресло и, заметив выпавшую на стол сигару, взял её снова в зубы.

Пару минут он приходил в себя и молчал, но потом всё же справился с собой и сказал:

– Честно говоря, Николай Степанович, я даже рад этому происшествию. А то других навещали, а я вроде как мелкая сошка был, которую вы просто не замечали. Теперь вот тоже удостоился вашего внимания. Но меня всегда интересовал один вопрос, на который никто пока не может дать ответ, а вы его наверняка знаете. Что это за имя такое странное у вас – Зивелеос? Оно что-то означает или это тайна для всех, которую нельзя раскрыть? Вы могли бы рассказать об этом тихо, только для меня, если это технически возможно.

Николай громко рассмеялся.

– Не хочу вас обижать, как человека, но, если бы мне хотелось рассказать кому-то о своей тайне с условием её сохранности, то вы были бы в числе последних, на ком я остановил бы свой выбор. Понимаю, что вы умеете хранить свои собственные секреты, но не мои же. Несколько минут назад вы пояснили мне, что объединились в борьбе против меня.

Это прозвучало, очевидно, случайно. То есть вы просто проговорились, но то, что вы теперь спрашиваете, могу ли я говорить тихо, откуда у меня такой громкий голос, убеждает меня лишний раз в том, что вы на самом деле мечтаете раскрыть не только и не столько тайну моего имени, сколько тайну изобретения, которым я пользуюсь. Разумеется, имя моё связано с изобретением, а потому я не раскрою вам его смысл.

На лицо Николая легла задумчивая улыбка.