Катастрофа

Катастрофа

Александр Геннадьевич Щёголев

«1. Страшно. Мне очень страшно. Мне ещё никогда не было так страшно. Это не краткая вспышка животного ужаса – это осознание полной безвыходности. Вокруг только мрак, бетон, неясные тени искорёженных приборов, сводящая с ума тишина. И одиночество. Боже мой, я один, совсем один! Что делать? Дай мне силы… Дай мне силы повеситься…»

Александр Щёголев

Катастрофа

И не одно сокровище, быть может,

минуя внуков, к правнукам уйдёт.

И снова скальд чужую песню сложит

и как свою её произнесёт.

    О. Мандельштам

1. Страшно. Мне очень страшно. Мне ещё никогда не было так страшно. Это не краткая вспышка животного ужаса – это осознание полной безвыходности. Вокруг только мрак, бетон, неясные тени искорёженных приборов, сводящая с ума тишина. И одиночество. Боже мой, я один, совсем один! Что делать? Дай мне силы… Дай мне силы повеситься.

2. Была ночь. Мы вдвоём дежурили за пультом, Стас и я. В бункере кроме нас никого, смена должна явиться в восемь. Мы травили анекдоты, трепались, обсуждали альманах современной прозы. Поливали молодых авторов сочными помоями… И тут – началось. Стрелки – все до единой – запрыгали, позашкаливали, сирена вякнула и заткнулась, мы даже «Ой!» не успели сказать, как свет медленно погас, и сверху ворвался этот жуткий вихрь. Меня швырнуло из кресла на щит. Я увидел, что рушится потолок, и закрыл глаза… Проклятые воспоминания, что же вы со мной делаете?!

3. Да, бывают минуты, когда хочется повеситься. К счастью, в такие минуты опускаются руки. Очень плохо мне было, когда я очнулся. Ситуация представлялась яснее ясного: меня завалило. Я в склепе, в бетонном чреве. Оставалось только лежать пластом и скулить, неумолимо покрываясь трупными пятнами. Ни сил, ни мыслей, а в голове прокручивалось одно бесконечное кино: ворвавшийся с неба вихрь беснуется, безнаказанно крушит родной бункер – вспыхивает проводка, лопается оборудование, сверху падают мощные глыбы. Кошмар… Я бы точно умер, надёжно и быстро, если бы не это чудо. В открытые глаза мне светила какая-то звезда! Долго, позорно долго её живительный лучик пробивал пелену моего отчаяния, но – свершилось. Вернулся разум. Звезда светила, специально для меня светила, поэтому я и не умер. Оказывается, пока видишь звезду, можно жить.

4. Мне ведь всего двадцать три года. Я не женат и, к счастью, даже не влюблён. У меня пытливый ум и богатая творческая натура.