Северо-Западный фронт. Серия «Бессмертный полк»

Внезапная смерть бывает, если жить без молитвы. Враг у нас на левом плече сидит, а на правом Ангел. Крест, это такой же замок, как на двери. Силою Честнаго и Животворящего Креста спасайтесь и защищайтесь!».

Бывало, наложишь на себя крестное знамение и вперёд, под дождь свинцовый. Честно скажу: и помогало, и защищало, и, главное, вселяло надежду!

Не знаю, сколько было желающих дезертиров, но паникеров-самострелов хватало. Если распознают о причинах ранения, в таких случаях разговор был коротким. Расстрел перед строем.

Чтобы определить таковых, в нашу роту периодически наведывались особисты.

Однажды в медсанбат прибыл раненый с оторванной левой кистью. Оказывается, во время перестрелки он встал за дерево и с другой стороны ствола взорвал гранату. По этому случаю нашелся свидетель. Тут же приехал дивизионный трибунал. Быстро и скоро принял решение.

Офицер из военной прокуратуры собрал находящихся поблизости бойцов. По приказу построил в шеренгу. Самострел стоял на коленях перед строем и напрасно размахивал культяпкой руки.

Тщетно и безуспешно предатель взывал братишек о помощи, молил и просил прощения. Страшно кричал о пощаде. Но никто из однополчан не сожалел о расстрельном приказе.

Тут же, перед строем отделение стрелков на раз-два безжалостно привело приговор в исполнение. Не промахнулись воины. Все шесть пуль угодили в грудь предателя.

Мы-то знали, что на родину членовредителю уйдет похоронка с текстом: «Погиб смертью храбрых…» Это чтобы скрыть позор. Чтобы родителей отступника и изменщика не затравили земляки.

Кому понравится жить по соседству с семьёй предателя?

Понятно, что расстрел самострела, это урок в воспитательных целях для остальных солдат. «Искупили» вину отдельно взятой, поганой жизни, да и ладно. К вечеру всё и забылось уже. Никчемная жизнь капитулянта, паникёра и труса не вызывала у нас ни жалости, ни сожаления. Скорее вызывала озлобленность. Как так получилось? Мы же все тяготы войны переносили вместе. Рисковали. Страдали. Он вот сломался и предал, а мы снова в атаку.

И всё равно, позору мы предпочитали достойно умереть на поле боя.

Немцы тоже наших предателей особо не жаловали. В одном случае, только что из тыла подались к немчуре прямо из леса вооружённое, сытое, одетое, обутое пополнение. Руки подняли человек триста, целый батальон! Немцы в штаны наклали, гарнизон в деревне был десятка три солдат. Обер-лейтенант, комендант гарнизона приказал всем красноармейцам сложить оружие в кучу, снять полушубки и валенки.