Генералы шального азарта

Конечно, не все в древнем городе Подольске поначалу поверили, что последние слова маменьки Капы Феониллы Полушкиной, владелицы постоялого двора с кабаком близ Варшавской заставы, оставшегося ей после загадочной смерти ее первого мужа, являются пророческими. Мало ли что может привидеться в беспамятстве или во время этого, как его, «магнетического криза». А то, что, дескать, Феонилла предугадала смерть мясоедовской бабушки и ее внучки, вовсе и не пророчество, а простое совпадение. Каковые, естественно, случаются в нашей грешной жизни не столь уж и редко, ежели на то посмотреть трезвым и пристальным взглядом.

Не верящих в пророчества Полушкиной сильно поубавилось, когда сбылось второе ее прорицание.

На Троицын день, когда повсюду проистекают законные и всеобщие народные гуляния, одна молодая парочка пожелала уединиться на заросшем кустами берегу Пахры. Выбрав укромное местечко, юноша скинул с себя сюртук, постелил на траву, и парочка уселась, тесно прижавшись друг к другу и млея при этом от неги и вожделения.

Скоро их томные шептания уступили место страстным поцелуям, а затем и бесстыдным прикосновениям. Их руки уже ласкали потаенные места друг друга, бурно истекающие соками, когда барышня неожиданно вскрикнула.

– Простите, я, кажется, причинил вам боль, – учтиво произнес юноша и отнял пальцы от паховой складочки девушки.

Но барышня закричала ещё громче, после чего крик перешел в визг, заложивший у молодого человека сразу оба уха.

– Ну, чего ты орешь, дуреха? – нарушив все каноны вежливости, грубо спросил юноша.

В ответ на это барышня выпучила глаза и протянула в сторону реки дрожащий указательный пальчик.

Молодой человек посмотрел туда, куда был направлен девичий перст, и невольно приоткрыл рот.

– Это еще что такое, мать твою ети, – некультурно выразился он, тем самым выказывая немалые огрехи в домашнем и даже в гимназическом воспитании.

Там, куда был направлен трясущийся пальчик барышни, лежал, перегораживая реку и уткнувшись лицом в воду, человек.

Он был абсолютно неподвижен. И, по всей видимости, мертв!

Юноша схватил барышню за руку и дернул.

– Прекрати верещать, – зло сказал он, крепко опечаленный тем, что труп в реке Пахре напрочь разрушил все его легкомысленные планы относительно гимназистки Катеньки. Теперь ни о каких ласках и интиме не могло быть и речи: Катенька так и осталась с выпученными глазами и открытым ртом и уже ничуть не вызывала прежней страсти и вожделения.