Месть смотрящего

Жеребец едва переминался с ноги на ногу; пригнув гибкую шею к самой земле, он выискивал среди густой травы пряный цвет. Ему не было никакого дела до развлечения людей, окружающей природы и даже до седока, которого он привез на казнь. Больше всего его занимал розовый душистый клевер, что пышно произрастал под самыми копытами. Рядом деловито жужжал шмель, и полагалось быть осторожным, чтобы не отведать задиристого проказника на язык.

Руки Платона совсем онемели, создавалось впечатление, что они держатся на одних сухожилиях, и он бы не удивился, если б кисти отвалились и упали на луговую траву.

Трое всадников неторопливо спешились. Один yxвaтил коня под уздцы, чем вызвал у животного яростный протест: конь, сплевывая листья клевера, замахал oгромной головой, а потом, почувствовав сильную руку, успокоился. Двое других, взяв Платона за плечи, ссадили на землю.

– Развяжите ему руки. Мне хочется, чтобы Будду он встретил с распростертыми объятиями!

Один из монголов достал из-за голенища нож и чиркнул лезвием по скрученным путам.

Конские волосья бесформенным комом упали к ногам Платона.

В лице и в голосе монгола было нечто гипнотическое, что заставляло повиноваться. Платон видел, что этот властный человек уж если задумал кого-то казнить, то обставит это с такой торжественностью, с какой священник совершает церковный ритуал.

– Подведите его к железному скакуну. – Монголы молча выполнили указание вожака. – А теперь посадите на седло и свяжите ему покрепче ноги.

Один из стоявших парней проворно юркнул под металлическое брюхо коня, стянул бечевой щиколотки Платона.

Монгол усмехнулся:

– Ты будто родился на этом коне. Ну чем не друг степей! Вот теперь это твое место до конца жизни. Пусть скачет в царство смерти.

– Отпусти меня.

– Отпустить? – пожал плечами монгол. Он не скрывал своего удивления. – А что тогда делать этим мужчинам, которые пришли вместе со мной? А для кого тогда они будут таскать хворост? Нет, каждый должен выполнять свою работу. Прежде чем стать палачом, мне долгое время пришлось побывать ламой.

Так вот, через час тебе предстоит познать путь совершенства. И я даже где-то тебе завидую, потому что это все у меня впереди. А теперь разогрейте дoкрасна этого металлического коня и поджарьте на нем нашего гостя! Сегодня у волков будет славный ужин.

– Что же ты делаешь? Пожалей! Господи! – орал Платон. – Я хочу жить!

Лица монголов были беспристрастными и такими же каменными, как у достопочтенного Будды.