Леона. Книга 2

Все так же буйно цвели плодовые невысокие деревца, осыпая пурпурными лепестками изумрудный лесной ковер. Только заросла ее лесная тропка — ее тайная дорожка к излюбленной луговине под широким драгом[1], куда убегала она в юности после споров с отцом.

Отец… Как он там?.. Жив ли?.. К глазам подкатила соленая влага. Разлука давалась тяжело. Но еще тяжелее было от неведения, от невозможности отправить родным весточку, узнать об из здоровье, рассказать, отцу, что стала матерью, что у него появилась внучка… Она сморгнула набежавшие слезы, быстро утерла щеки тыльной стороной ладони и уверенно поднялась.

Женщина шла не спеша, поглощенная воспоминаниями о горячей юности… Как горела древними легендами о других мирах. Как взахлеб читала труды летописцев тех времен, рассказывавших о Великом Союзе. И как умоляла отца о дозволении начать работы по восстановлению разрушенных много веков назад порталов. Но отец был непреклонен, и она раз за разом получала отказ.

Древний лес стал ее спасением — полная запальчивого протеста и обиды на упрямого родителя, она сбегала сюда, находя утешение среди могучих драгов.

Она шла меж них, как в юности, преисполненная восхищения перед их величием. Сколько им лет?.. Вековые деревья, наверняка видели времена расцвета меж мирового содружества… И времена кровавой войны, что беспощадным серпом прошла по мирам, унося за собой бессчетное число жизней…

Ее тропка заросла, но дорогу женщина помнила все так же ясно, словно и не прошло с тех пор больше дюжины лет.

Она углубилась в густую чащу, раскинувшуюся подле крутого склона возвышенности. Совсем скоро, протиснувшись сквозь ветви высоких кустов ароны[2], она пробралась к знакомому участку скалистой стены, буйно покрытой вьюном — видно, этот проход так и остался для всех тайным. Для всех, кроме нее… Настороженно обернувшись, проверяя нет ли кого в округе, она раздвинула плотно сросшиеся стебли, открывая только ей известную расщелину, достаточно широкую, чтобы в нее мог пролезть ребенок или тонкий, худой человек.

Еще раз оглянувшись, женщина протиснула внутрь ногу, нащупывая твердь, затем руку и, ухватившись изнутри за выступ, полностью втянула себя в каменный проход, оказавшись в небольшом гроте. С приятным трепетом она обратилась к своей силе, с забытой легкостью сотворяя на ладони светлячок. Крохотным солнцем засиял в ее руке огонек и, мягко посланный ввысь, поднялся к самому своду пещеры, озарив ее неровные стены мягким светом.