Леона. Книга 2

Не выехать было с поместья лишний раз, не отправить письмецо Ружене, не навестить Бальжина — развезло дороги, размыло. Попробуй не увязни.

Пришедший следом ледостав-месяц[2] сковал распутицу, обратил в камень комья земли и глины, открыл дорогу в Белый Град. Леона нетерпеливо поглядывала в сторону леса и ждала случая отправиться в путь. Но вот уже седмицу наставник не отпускал ее, наказав за то, что она проспала утренний сбор и не явилась с рассветом на занятие.

Загудел рог, разнесся над заимкой гулким эхом — то было сигналом к побудке.

Восход в это время года приходит позже, а день длиннее не становится. Коли вставать нынче с рассветом да ложится с закатом — дак не успеется ничего. В медведя обратишься, столько спать-то. Тогда уж можно сразу в берлогу сразу укладываться: долог путь к весне.

Леона вздохнула и вылезла из-под теплого одеяла. Побежали по коже мурашки — выстудилась спальня за ночь, зябко теперь было в ночной рубахе. Тело отчего-то было вялое, хотелось вернуться в постель и укутаться с головой, не вылезая до рассвета.

Но ледяная вода в тазу, скоро привела ее в чувство.

Леона вышла на крыльцо, поежилась, сдерживая зевоту. Переступила зябко с ноги на ногу и пошла к мужской избе. Темно было вокруг: заволокло звезды сизыми облаками, лишь месяц висел над головой. Высыпались гурьбой ребята на стылый воздух, только парок белесый, что изо рта идет, и видно. Одна она среди них была девка.

Спустился с крыльца Воимир, в одни лишь легкие порты да рубаху одетый. Окинул Леону коротким неясным взглядом да первым побежал вперед, ведя за собой ребят на лесную тропу. Босой он был, будто совсем не боялся обжечься о мерзлую землю. Затрусили за ним взбодрившиеся молодцы, подзадоривая друг друга подначками.

Леона бежала наравне с остальными, не отставая, а все равно под конец получила упрек от него. Походил к концу разгоняющий кровь бег, и Воимир встал у кромки леса, наблюдая за возвращающимися из него ребятами.

— Не проснулась еще? — хмуро спросил он, когда девушка оступилась, выбегая с лесной тропы. — Дак иди досыпай.

Леона зыркнула на него недобро, но промолчала, побежала дальше, на ристалище, где первые добравшиеся уже начинали разминку.

Светало. Уходила все выше чернильная синь, уступала место предрассветной лазури, а у самого небосклона разливалась сиренево-желтая дымка восхода.