(Не)покорная жена

Ради чего? Эфемерного счастья? Он думает, что я прощу измену, что смогу на всё закрыть глаза? Кто ему дал право рассказывать своей любовнице о моём личном горе? Гад! Предатель! Ненавижу! – в груди разливалась чёрная грусть. – За что он так со мной? Небедный, умный, красивый, узнав, что я не могу иметь детей, мог бы разойтись и найти себе вот такую Лиду, не унижая и не делая мне больно. Как противно было слышать «Егорушка, любимый». Будто пилой по душе прошлась… Боль-но-о…

С силой сжав наманикюренными пальцами кожаную оплётку, помешала Вишенке повернуть руль.

Взревев, словно раненый зверь, моя машина всё же справилась с управлением и вписалась в поворот. Охнув, я резко отпустила руль, та, подумав, что я хочу перехватить управление, тоже перестала следить за дорогой, перед глазами что-то сверкнуло, от испуга мне показалось, что под колёса бросился зверь, я резко дала по тормозам. Вишенка, поняв, что мне совершенно нельзя доверять управление, крутанулась влево и замерла на обочине.

– Извини, малыш, – погладив панель, вышла из машины.

Обошла её и возле правого переднего колеса в пыли заметила жёлтый увесистый кругляш на цепочке. – Золотой? – удивлённо поинтересовалась сама у себя.

Правой рукой, опираясь на капот, наклонилась, а левой подцепила цепочку. Если бы не моё состояние, то, возможно, задумалась бы, а что это такая странная и на вид старинная вещица делает на тихой просёлочной дороге.

Стоило выпрямиться, как меня прошибла сильная боль, пройдя через позвоночник в ноги, последнее, что я почувствовала и увидела — жёлтый, втягивающий в себя искрящийся свет.

Черноту и тишину разорвали голоса.

– Кто посмел подозреваемую избивать? Вина не доказана, тащите её на площадь, судья будет решать её судьбу.

Меня дёрнули, застонав от боли во всём теле, еле разлепила глаза и в ужасе чуть не закричала.

Глава 2. Суд

В полуподвальной темноте надо мной нависал мужчина в чёрном капюшоне, лица разглядеть не получалось. В голове пронеслась мысль: «Палач пришёл, но почему капюшон не красный?».

— Пей, а то не дай бог откинешь свои паучьи лапки ещё до суда, — моих губ коснулась железная кружка. Вода была противная, тёплая, с неприятным привкусом, но я всё выпила, горло саднило, словно внутри прошлись наждачкой.

— Спасибо, — сорвался с моих губ хрип. – Где я? Кто вы…

Широкая грязная ладонь закрыла мне пол-лица.

— Рот закрой, если жить хочешь, судью не перебивай. И не вздумай жаловаться на избиение, придушу!..