Стальная память

Стадион почти полностью заполнился людьми, радостно поздравлявшими друг друга с Победой. Возникали стихийные митинги, фронтовиков качали на руках, пелись еще довоенные песни. Незнакомые друг с другом люди обнимались, смеялись и плакали. Конец войне! Все, победа!

Оленька одна из первых очутилась у лотка с мороженым и получила от продавщицы вкусный пломбир, зажатый между двумя вафельными кружочками. Но дело было даже не во вкусе. А в том, что мороженое не продавалось, а раздавалось всем желающим бесплатно. Так же бесплатно раздавалось и пиво из бочки, привезенной караковым[1 - Караковый – темно-гнедой с подпалинами.] владимирским тяжеловозом[2 - Владимирский тяжеловоз – порода тяжелоупряжных лошадей, выведенная в Советском Союзе в первой половине тридцатых годов на конезаводах Владимирской области.] уже в девятом часу утра. Весело светило солнце… Сегодня оно было необычайно ярким, словно тоже радовалось наступившему празднику, усиливая его значимость и масштаб.

Почти бесшумно над парком пролетел самолет со звездами на крыльях, и на землю густо посыпались листовки с портретом Сталина в маршальском мундире и сообщениями о Победе.

К обеду ликование народа достигло апогея. В разных местах парка заиграли гармошки, люди пели, пили, плясали. Немногочисленные мужчины были уже порядком нетрезвы, но снующие в толпе милиционеры никого не забирали: не тот был день, чтобы портить людям настроение, да и приказа такового не имелось. Напротив, начальство районных и городских отделений милиции приказало быть крайне лояльными к гражданам, а шибко пьяных, если таковые появятся, аккуратно сопровождать до дому, проявляя вежливость.

Невесть откуда появился духовой оркестр, который заиграл «Случайный вальс» Марка Фрадкина.

– Хоть я с вами совсем незнако-ом и далеко отсюда мой до-ом… – голосисто запела Оленька.

Ей было почти тринадцать, и она понимала, что сегодняшний день – особенный. Жаль, что до него не дожила мама. И, конечно, отец, погибший еще в сорок первом под Москвой. Когда пришла на него похоронка, мама упала в обморок. Состояние ее было столь тяжелым, что ей вызвали даже санитарную автомашину, которая отвезла ее в один из городских госпиталей. Выйдя из него через неделю, мама прожила всего-то два месяца: резко и заметно стала худеть, почти ничего не ела, целыми днями сидела, уставившись в одну точку, а потом слегла совсем и тихо умерла. Видимо, не смогла перенести потерю мужа. И Оленька стала жить с дедом, отцом отца.