Мой любимый домовой

Мой любимый домовой

Рин Дилин

Глава 1

Боль и смачный хруст в затылке до темноты в глазах, да так, что перехватило дыхание. Грудная клетка рефлекторно дёрнулась в попытке вобрать кислород, но впившиеся в горло грубым хватом пальцы не дали сделать и глотка.

– Не смей мне перечить, тварь! Я сказал, что это должен был сделать он! Я не собираюсь за просто так кормить твоего приблудыша! – с такой неприкрытой злобой прошипел мужской голос, что каждый волосок на теле встал дыбом от ужаса:

«Он убьёт меня!»

Утопая в панике, Даша заскребла руками перед собой, намереваясь расцарапать мерзавцу морду, но смачный удар под дых вынудил схватиться за живот и инстинктивно подтянуть ноги. Слёзы градом покатились из глаз, а страх ледяными тисками сжал сердце: это конец!

Но где-то, на самом краю сознания, засвербила какая-то мысль. Разум, пылая паникой, ещё не успел чётко сформулировать, что же это такое, как негодяй отшвырнул её. И в без того ноющий затылок острой пикой с чавкающим звуком вонзилась новая боль, гудящим чёрным муаром погребая под собой сознание Даши.

И она умерла. Второй раз за сегодня.

* * *

Ненависть. Именно это чувство поддерживало Гордерика всё это время. Кажется, всё то, что осталось от него, вибрировало, настолько сильно он ненавидел его… и презирал себя.

Надо же было этому магу быть столь беспечным! Ослабил бдительность, доверилсяпроходимцу, и вот каков результат. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что судьба не будет жестока и в скором времени явит шанс.

До того, как с телом мага произойдёт непоправимое. К счастью, звери его точно не тронут. Но люди…

Гордерик так пылал гневом, что в первый момент, когда этот негодяй, наконец, привёл его в свой дом, он возненавидел и его жену, и ребёнка: разве пойдёт порядочная женщина за такого подонка? Нет, только такая же корыстная тварь, как и он сам! А мальчишка… От трупоедов плодятся трупоеды.

Но чем дольше Горд смотрел, наблюдал за ними, тем отчётливее понимал, что не всё так, как он себе представлял. Всё больше он испытывал к девушке и пацану какую-то смесь жалости и презрения: разве можно быть такими бесхребетными?! Но всякий раз тут же одёргивал себя: он ненавидит их тоже — и точка.

Впрочем, стоило признать, что Гордерик был слишком предвзят к ним. Разве может противостоять здоровяку хрупкая женщина, когда тот прёт на неё с налившимися кровью от ярости глазами? Да у него кулачищи что молоты… А пацанёнок? Ему на вид от силы лет пять-шесть, не больше.