Баба Яга против!

Между глотками отставляла чашку на порог, обеими руками брала бутерброд, откусывала, прожевывала, жмурилась... и начинала ритуал сначала.

Скоро начнется сезон ягод. И можно будет пироги печь. Что хорошо тут, в Тридевятом — так это вот эта лесная жизнь. Уединение. Туман. Деревья. Природа. Тишина. Гуси всякие лебеди...

Яга прикрыла глаза.

Рай для интроверта. Кухню бы еще устроить собственную, без возвращения во владения тети Иоланты, по эту сторону от китайского флюгера-домика. И санузел, ванную. Чтоб полная автономия.

Ага, мечтать не вредно.

Громкое «карр» и хлопанье крыльев: на еловую лапу справа приземлился большой ворон, стряхивая веток добрый стакан дождевой воды на землю.

— Сколько лет, сколько зим! Яга! С возвращением на болота, подруга!

— Всего-то одна зима и пол-весны, — помахала остатками бутерброда наша липовая старуха. — Угощайся, гостем будешь, — сняла остатки окорока с бутерброда и бросила ворону.

Птиц одним взмахом крыльев сорвался за подношением, щелкнул клювом — тут конец окороку и пришел.

— Я видел необычный летающий предмет. Так и смекнул, что это ты вернулась, — изрек ворон.

Яга хохотнула, едва не подавившись глотком кофе.

— Гость незваный пожаловал. Только ничего путного не просил, вот я его и... отправила. Что нового в Тридевятом царстве, Вещий Олег?

Вещим Олегом ворона Яга окрестила, конечно же. Птиц носил имя гордо, выпячивая грудь при каждом удобном случае.

— Жар-птица опять золотые яблоки в царском саду ворует, за ее голову повысили награду, — ворон вытянул кривую лапу и поскреб черепушку. — Царевна в хрустальном гробу во сне перевернулась.

- Она ж мертвая?

- Спит мертвым сном. Есть разница. А у тебя еще есть?

Яга рассмеялась. Это уже относилось к окороку.

— Погоди, — легко вскочила она на ноги и юркнула в избушку. — Принесу.

Вещий Олег в довольном нетерпении заерзал на еловой ветке, но, подумав, одним махом влетел вслед за хозяйкой избушки. Едва не врезался в странное дерево в кадке, метнулся вбок, а там — стена, и вся в каких-то бумажках! Перепуганный вконец Олежка забил крыльями, приземлился на стол, сбив лампу арабскую, обсыпанную бисером зачем-то. Когти скрипнули на тормозном пути по черному длинному столу, гладкому, как мокрый камень, и Вещий Олег едва не разнес костяным клювом в осколки настольное зеркало. Моргнул пару раз. Ворон по ту сторону тоже моргнул. Столько же раз.

Вещий Олег каркнул. Ворон в зеркале молча открыл клюв.

— Яга! — завопил Вещий Олег.