Багульниковый мед

Даже будучи серьезно ранеными, продолжали защищать женщин, жавшихся у полуразрушенной стены старинной башни.

Милослава не могла видеть, как они пали, один за другим. Кто-то пронзенный копьем, кто-то под ударами мечей. Она лишь чувствовала тошнотворный запах человеческой крови. Но когда вокруг вдруг стало тихо, девица поняла, что они с боярыней остались одни.

Лязгнул, поднимаемый с каменных плит меч. С диким воплем Прекраса бросилась вперед. Но этот боевой клич почти сразу перешел в крик, а после в истошные вопли, перемежаемые звуками борьбы.

Визг боярыни и возгласы части захватчиков отдалялись, словно её утаскивали всё дальше и дальше.

Опираясь на находившуюся за спиной стену, Милослава поднялась, стараясь изобразить на лице презрение. Враги обступили её посмеиваясь.

— Сегодня удача сама идет в руки! — хохотнул кто-то.

— Да уж! Никогда такой ладной не видывал!

— Дочка боярская не иначе! Может, доложим? — прозвучало с сомнением.

— Зачем? Беглецов всё равно вырежут! Только зря такая красота пропадет!

Ратники подступали всё ближе.

Даже кожей княжна чувствовала исходящую от них опасность. Нос неприятно защекотало, запахами, что всегда сопровождают давно находящихся в походе людей, а слух напрягся, пытаясь уловить малейшее продвижение. Настал момент, когда только собственная решимость спасет от унижений плена.

«Если бы только я смогла остаться в тереме, — подумала девица, — то в тот самый миг, как мне сообщили бы о сдаче города, пронзила бы сердце и умерла с честью! Теперь я в ловушке.

Но всё еще могу попытаться…»

— Боги милостивые, позвольте свершить задуманное! — прошептала Милослава, нащупав свой нож.

Выхватив его из ножен, она взметнула руку к небу. Блеснула на солнце узорчатая сталь клинка. Память стремительно напомнила, однажды услышанный разговор дружинников, что если сразу попасть между ребер в сердце, то смерть будет быстрой.

Зажмурившись, княжна уверенно направила клинок туда, где билась её жизнь, собираясь закончить свой путь на земле до того, как станет военной добычей простых ратников.

В это же время воздух прорезал свист, а бедро резанула острая боль. Пронзенная плоть заставила вскрикнуть, нож выпал. Хватая ртом воздух, она сжала ногу, наткнувшись пальцами на торчащую из тела стрелу.

Множество рук одновременно схватили её, заваливая на холодные каменные плиты. Послышался звук рвущейся ткани. Милослава поняла, что задыхается от навалившихся на неё тел. Она пропала…

И тут над головой раздался угрожающий звериный рык.