Турнир в Альтарьере

Ихесс едва успел разобраться с нашим крылом и ещё не брался за чердачные помещения, а ему предлагается приняться за ещё более тяжёлую работу, ведь западное крыло находится в куда более плачевном состоянии, чем северное.

— Напомните, сколько там гостевых покоев? — деловито спросила Рея.

— Двенадцать, — отозвалась Аливия, не сводя с меня полного сочувствия взгляда.

— Этого должно хватить. Вряд ли желающих соберётся больше, — отчеканила я.

Теперь, когда все мои сомнения насчёт брака с Эриком можно было засунуть в то же тёмное место, где он хранил совесть, мне внезапно стало абсолютно всё равно, чьей женой становиться.

У меня были долги — как финансовые, так и моральные — перед духом и родом. И я обязана была обеспечить сохранность и процветание своего замка, земель и людей. Если для этого нужно выйти замуж за нелюбимого мага — так тому и быть. Это больше не трогало и не пугало.

— Если мне удастся докричаться до Тириана, он наверняка захочет принять участие в турнире, — тихо проговорила каронесса Кравер.

— И я бы очень хотела, чтобы его поселили вместе с нами в северном крыле.

— Этого не будет. Не хочу создавать неравенство среди участников. Они все должны жить в равных условиях, — ответила я ей и обратилась к Томину: — Как думаешь, сколько желающих соберётся?

— Десять? — предположил он.

— Отлично, значит, свободных покоев нам хватит.

— При необходимос-сти я могу с-сделать шестнадцать гостевых спален с отдельными ваннами. Ес-сли захочеш-шь, — прошипел Ихесс.

— Больше двенадцати участников всё равно не будет, — я смотрела на вещи объективно.

Повисла небольшая пауза, которую прервал необычайно серьёзный голос Томина:

— Нам нужен твой портрет. У тебя есть?

— Нет, — я развела руками.

— Неси бумагу, краски или карандаши.

Не успела я встать, как Ихесс материализовал на столе перед Томином всё необходимое. Тот приказал смотреть только на него, взял пастельные карандаши и закрыл от меня листок. Зная Томина, я ожидала получить карикатуру или просто рисунок в детском стиле, где у мамы фигурка треугольная, а у папы — квадратная.

И даже приготовилась смеяться, несмотря на терзавшую душу боль предательства, но картинка меня ошеломила. Портрет был выполнен в стиле цветного наброска, лёгкими, тонкими линиями, и с листа смотрела улучшенная версия меня. Невероятно красивая девушка с фиалковыми глазами, чувственными губами, идеальной линией скул и изящной длинной шеей.