Отец на стажировке

Отец на стажировке

Ирина Котова

ГЛАВА 1. О проклятиях и том, что разгневанная женщина — всегда немного ведьма.

«Уложение оборотней о семье и доме» дает подробные и исчерпывающие указания об устройстве быта, отношениях в семье и клане. Следуйте традициям, освященным веками, и не задавайте вопросов.

Из комментариев к «Уложению»

Много ли надо милым дамам семидесяти лет, чтобы скрасить досуг? В этом рецепте достаточно соединить всего два компонента: молодого любвеобильного соседа-оборотня и хороший крепкий забор, за которым так удобно подслушивать. И подсматривать — ибо забор имел щели ровно той ширины, чтобы все разглядеть, но не быть обнаруженной.

Этим утром сестры-двойняшки, овдовевшие и на склоне лет поселившиеся вместе в одном из миленьких домиков, которыми была застроена окраина Ве́ншица, столицы государства Эрине́тта, для маскировки чинно пили чай под забором между двумя участками. Скандал, разразившийся у соседа, был прекрасно слышен из распахнутого окна, украшенного резными ставнями.

— … мы всё уже обсудили, я с тобой был честен, Ви́лда! Дело не в тебе. Я сразу сказал, что свободный волк и мне не нужны семья и дети. Ни сейчас, ни в будущем. Если ты настаиваешь, нам лучше расстаться. Подумай, хочешь ты этого? У нас все было хорошо…

— Как это не нужны деточки? — возмущенно проговорила одна из бабушек, всплеснув руками. Вторая только укоризненно покивала, молча, чтобы ничего не пропустить, и их головы с модными ныне седыми кудряшками снова повернулись к забору.

— Гейб, я думала, у нас нечто большее, чем «хорошо», — голос девушки звенел. — Что у нас…

— Любовь? — усмехнулся волк. — Возможно. Ты сама захотела всё испортить, заговорив про детей и брак. Я считал, у тебя это пройдёт, но ты просто помешалась на этом. Зачем всё рушить, Вилли?

— Я всё разрушаю? — с еще большим недоумением повторила девушка. — Я?

— Именно, — не отступил оборотень. — Я тебе четко говорил, что не хочу детей и никогда их не заведу. Плач, пелёнки, погрызенные тапки, писк, лужи по всему дому… ответственность за кого-то привязчивого, — волк говорил с отвращением, но голос его всё же дрогнул. — Без меня все это, пожалуйста. Почему ты решила, что я могу передумать?

— Потому что ты никогда не возражал, когда я говорила о семье и детях, до того, как переехала к тебе, — соседкам не было видно, но в голосе волчицы явно чувствовались едва сдерживаемые слезы.