75000. Париж. До востребования

75000. Париж. До востребования

Евгений Тарасов

75000 – почтовый индекс Парижа. Каждый из двадцати его округов богат своим колоритом. Где-то живёт интеллигенция, а где-то обитают выходцы из Африки, у кого-то цветут сады, а кому-то газоны вытаптывают толпы туристов. Об истории и культурном значении города я рассказываю на своих экскурсиях по Парижу. А эти рассказы о жизни и ещё о том, как парижанами не рождаются, но становятся.

Евгений Тарасов

75000. Париж. До востребования

Предисловие

Всего в Париже живёт 2 миллиона человек.

Это сравнительно небольшой, грязный и наполненный крысами город. Наверняка это не лучшее начало экскурсии.

Вообще, вся эта ваниль так надоела, что, кажется, идеальной экскурсией было бы: «Да, вот, понаехали. Мигранты всякие, ужас. А сколько черных, вы видели?! Такая грязь кругом. А на Елисейских полях даже картошка не растет. И вообще всё загнивает и страшно. Париж разваливается и тонет в болоте. Уйдет под канализацию раньше, чем Венеция под воду».

Многим бы понравилось, наверное.

Я так устал оправдываться за Париж. Тем более, что это ему совсем не нужно. Ему прям на это наплевать. Прям на этот бульвар наплевать. Нассать за тот угол. И прикрыть это всё рождественской гирляндой.

Париж даже не посмотрит на меня. Он как вот та студентка Сорбонны на лавочке с тетрадкой. Ему 2000 лет, он такой молодой и прекрасный. Мне тридцать, кажется, с чем-то, и я ужасно старый. Брюзга и нытик. И зануда ещё. Куда ему мои оправдания.

У меня чисто мужские отношения с Парижем.

Без всякой романтики.

На фотографии чудесного завтрака на террасе среди круассанов я вижу газету Le Monde. Елисейские поля для меня – это станция метро, где выходит куча народа, можно сесть и доспать свой сон перед работой. А Шарль де Голль – это скорее человек, чем аэропорт.

И это все не значит, что мне не нравится Париж. Как-то по-своему я его люблю.

Люблю вот эту историю, как взять и зафигачить кучу ажурного железа на заклёпках в триста метров высотой.

Изящное инженерное решение. Вы его обычно называете Эйфелевой башней.

Мне безумно нравятся все чернушные легенды Парижа. Весь этот хардкор про каннибализм, котов-утопленников, первый в мире морг с разлагающимися телами в окнах, королей и их отрубленные головы. Я специально ходил искать дорогу, по которой за волосы протащили королеву Брунгильду. Женщина просто решила немного поправить Францией.

Я люблю всех этих парижских крыс. То есть, конечно, нет. Не люблю.