Нарисую себе сына

И, как бы новой шляпы не лишился. Да что я все с его шляпами то?! Пришлось строить привычную покаянную физиономию:

- Я старалась. Правда, - сморщив облезлый нос, потупилась я в пыльные учительские сандалии.

- Она старалась! – тоже привычно не проникся учитель. – Она стара-лась. Зоя!

- Да.

- Ты в какой стране живешь?

- В Чидалии, маэстро Бонифас.

- В Чидалии! – запальчиво взвился тот. - В месте, где кристально-синее море, изумрудно-сочные кипарисы и золотисто-слепящий песок! В месте, где каждый младенец рождается с абсолютным вкусом и первым делом восклицает: «О, какая грудь!» Где танцуют, когда счастливы, и когда убиты горем! Где в людях, еде и природе напрочь отсутствуют полутона! Так почему же, когда я смотрю на твои… рисунки, у меня ощущение, будто ты производила их на свет среди вечных снегов? Зоя! Где всё это?! Где Чидалия?!

О, как же мне «всё это» обрыдло!

- Она там есть, маэстро.

- Не вижу? – склонив голову набок, прищурился мужчина. – Наверное, потому, что она спрятана за унылыми бледно-салатовыми садами и серо-буро-розовыми горами? И размытое бежевое солнце ее недостаточно освещает? Зоя?

- Да, маэстро.

- Ты опять писала сквозь свои линзы? Я их не все у тебя отобрал? – душевно поинтересовался педагог. Я же, напротив, насупилась:

- Нет, маэстро. И вообще… как хочу, так и пишу. А, если вам не нравится, можете от меня отказаться. Хотя, мне будет жаль.

- И почему, позволь узнать?

- Потому что вы мне нравитесь, не смотря на ваши постоянные вопли и балаганные шляпы.

Мужчина, устало плюхнулся на каменный парапет:

- О, лучистая Мадонна… Это – не ученица. Это – сущее наказание на мою… Иди сюда.

- Ну, иду, - буркнула я, опускаясь рядом с учителем на прогретые камни. Потом потерла свободной рукой нос и вздохнула. На этот раз - совершенно искренне: ну разве мой многострадальный педагог виноват, что у меня - все «сквозь линзы»? – Маэстро Бонифас.

- Что, Зоя? – ответствовал он уже вполне спокойно и, вдруг, неожиданно добавил. – Ко мне в мастерскую сегодня заходил твой многоуважаемый опекун.

- Да?.. И что ему было надо? – уныло отозвалась я, хлопая по вытянутым ногам своими шедеврами.

Маэстро поправил широкополую «тарелку»:

- Ты знаешь, я так и не понял: узнал, платишь ли ты за наши уроки.

- С чего, вдруг? Это уже давно - не его забота.

- Вот и мне невдомек, - дернул он худым плечом. – Зоя, он… тебя не обижает?

- Сэр Сест? – удивленно прищурилась я. – Не-ет. Он меня, наоборот, не замечает.