Фамильные ценности

Фамильные ценности

Бронислава Вонсович

Глава 1

О былой роскоши бабушка сетовала часто, никогда не забывая напомнить, что, если бы не мой отец, мы бы так и жили в семейном поместье фон Кестнеров. И о том, что она предупреждала мою маму, что брак будет неудачным, тоже напоминала, даже не без удовольствия, потому что это было подтверждением её предсказательских талантов. Да-да-да, моя бабушка из тех, в чьей полезности до сих пор сомневаются, хотя и прибегают к услугам. Даже у королевской семьи есть собственная прорицательница. К слову, училась она вместе с моей родственницей, поэтому у бабули всегда портится настроение, когда при ней начинают восхищаться бывшей одногруппницей.

— Бездарь! Была, есть и будет. Только и умеет, что пыль в глаза пускать, а предсказания у неё никогда не получались, — бухтела она, читая статью в утренней газете, полностью посвящённую сопернице.

— А разве не она предсказала браки в королевской семье? — припомнила я.

Бабуля помялась и неожиданно выдала:

— Только тебе, Лина, признаюсь, но чтобы ты никому не рассказала, иначе у нас будут неприятности.

— Обещаю, — твёрдо ответила я. — Ты же знаешь, я никогда не выдаю чужие тайны.

— И первое, и второе предсказание сделала я. И если первое Зенобия… — Бабушка поморщилась, потому что псевдоним, взятый королевской прорицательницей, считала донельзя вульгарным. — Попросту присвоила, поскольку я имела глупость сделать его в её присутствии, то за второе она заплатила. Хорошо заплатила. Именно с этих денег мы погасили последние долги твоего отца, которые твоя мать зачем-то признала. Будь проклят тот день, когда она встретилась с этим искателем лёгкой жизни!

— Если бы они не встретились, не было бы меня, — напомнила я.

— Ты — единственное моё утешение в старости, — согласилась бабушка. — Но я хотела бы дать тебе возможность жить достойно, понимаешь?

Матушка моя отца очень любила и пережила его ненадолго. И теперь бабушка была мне и за отца, и за мать. И очень мучилась, что не могла дать мне то, на что я могла претендовать по рождению.

— Мы не бедствуем, — рассмеялась я. — Вот выучусь и начну зарабатывать столько, что даже поместье выкуплю.

Поместье пришлось продать, когда мне было пятнадцать лет, и я прорыдала всю ночь, не представляя, как я буду жить и без родителей, и без дома, в котором выросла и который ужасно любила. А продавать пришлось со всем содержимым. Разве что личные вещи забрали, но семейные портреты к ним не относились, так и остались висеть в галерее.