Разыскивается чудовище

Кажется, не падаю.

Внизу покачивались еловые гирлянды, развешенные к празднованию Смены Лет. Блестели шары, сияли фонарики, заряженные магией. Исторический центр столицы украшали, едва выпадал снег. В этом году он укутал улицы в середине декабря…

Привидение прекратило изображать мыслителя на утесе и подлетело ближе и, явно издеваясь, подмигнуло.

Я изобразила крайнюю степень кошачьей паники: уши прижаты, шерсть дыбом, морда перекошена так, словно у меня только что конфисковали банку сметаны.

Призрак придвинулся еще немного.

Давай сюда, цып-цып! Чуть-чуть… Да!

Трансформация молнией прошила тело, я вытащила сферу из кармана и опустила на привидение.

Призрак с возмущенным:

— Ведьма! — втянулся внутрь.

— Юрист, — поправила я, переводя дыхание, и добавила: — Договор читать надо.

А то подпишутся на должность призрака в магокамере внешнего уличного наблюдения, а потом у них душа требует творчества и смены обликов, как в театре. А мне лови это творчество по городу.

Сфера засветилась желтым, выскользнула из руки и поплыла прочь.

Теперь осталось дождаться оплаты за поимку привидения.

Я довольно улыбнулась, и тут же сработал принцип вселенского равновесия: каждой радости по пакости. Кусок наста под ботинками затрещал, ноги заскользили. И я полетела вниз под радостный рев моторов и крик призрака из удаляющейся сферы:

— На лапы приземляйся! На лапы!

На какие лапы? У меня ноги! Стараясь затормозить падение, я замолотила руками. Цапнула гирлянду. Она с радостным треском оборвалась, рухнула на меня, приложив креплением по макушке.

Улица расплылась, и я грохнулась на кого-то теплого.

— Какого гоблина?! — выдал этот кто-то мужским голосом.

Перед глазами прояснилось, я вцепилась руками в шею парня, несущегося на черном гоночном чароцикле. Байкер явно не ожидал, что на его плечи и спину рухнет живой рюкзак. Чароцикл повело, мы под бодрое поминание моей родни влетели в сугроб.

Чувствуя себя морковкой на зимней грядке, я пыхтела, пытаясь выползти из снежного плена.

Обернувшаяся вокруг плеч гирлянда из еловых веток мешала нормально двигаться. Молния на куртке расстегнулась, за шиворот набилась порция бодрящего снега. И только ноги, обтянутые джинсами, победно дрыгались снаружи.

За них меня и схватили, дернули, вытащили из объятий сугроба, заодно избавив от гирлянды, и рывком поставили.

Байкер. Тот самый, безвинно уроненный. Одетый в черный кожаный костюм, состоящий из куртки, штанов и тяжелых ботинок.