Дебютантка, или Брачный сезон

Холодный ветер с остервенением задувал по опустевшему проспекту; зловеще хлопал ставнями и вывесками лавок и питейных заведений, гнал по мостовой пыль и листву.

Дергал подол моего коричневого дорожного платья, заставив покрепче затянуть завязки шляпки на шее. Так сильно, что те врезались в кожу.

Развевал он и шарфик на шее Молли, из-за чего та морщила маленький нос и убирала лезущие в глаза рыжие волосы.

Молли, моя одногодка, называла себя моей служанкой. Но так как платить после смерти бабушки мне стало ей нечем, а она отказывалась меня покидать, то я принялась считать ее своей компаньонкой.

Очередной порыв – куда более сильный – завыл и захлопал вывесками, затем повалил одну из них, и это лишь утвердило меня в намерении поскорее найти кэб.

Нашли – отыскали угрюмого извозчика и двухместную повозку, в которую была запряжена худая пегая лошаденка.

- Гроза уже близко, – недовольным голосом произнесла Молли, устроившись рядом со мной на неудобную деревянную скамью. Извозчик закрыл за ней дверь, затем полез на козлы, и старый кэб, жалобно скрипнув, накренился. – Не к добру это, мисс Кэрри!

В ответ я пожала плечами.

Не к добру так не к добру, тут не поспоришь. Но разве у нас были другие варианты?

Кэб тронулся, я покрепче прижала к себе саквояж, немного переживая о потере денег. Цену за поездку на Гровербрук с нас запросили в полтора раза большую, чем я рассчитывала. Но пришлось согласиться, иначе нам грозило встретиться с непогодой лицом к лицу.

Тут донесся далекий раскат грома, и Молли нахмурилась.

- Даже если и начнется гроза, ничего страшного, – успокаивающе сказала ей. – Я поставлю магическую защиту.

Поставила – по крайней мере, это у меня выходило вполне сносно. И на себя, и на Молли, и еще не пожалела магии на дорожный саквояж, который ни при каких обстоятельствах не должен был промокнуть.

Затем принялась смотреть в окно на столичные виды.

Мы ехали по центру Виенны, с двух сторон от кэба высились огромные каменные дома в три, а то и в четыре этажа, но я с удивлением подумала, что столица ничем меня не поразила.

А ведь должна была!

Всю свою сознательную жизнь – до девятнадцати лет – я провела в Южной провинции, не выезжая дальше Кальве. О детстве, в котором были еще живы мои родители и мы с ними путешествовали, я ничего не помнила, и ни доктора, ни маги так и не сумели мне помочь.