Там, где горят Стожары

Вот же гадство! Не хватало заразу какую подцепить! Детская нелепая обида поднялась внутри темной волной гнева.

— Что же ты меня так неласково встречаешь?! Не рад новой хозяйке, да?! — Ольга сорвалась на крик. — Думаешь, я рада? Думаешь, мечтала в такую глушь забраться?! У меня, между прочим, квартира в городе. Трехкомнатная, с панорамным окном на всю стену. На 12 этаже. А не вот это убожество! Что молчишь?!

В стену полетела кружка, затем гнутые чайные ложечки, пустая деревянная солонка и… бутылку с минералкой Ольга швырять передумала, вместо этого открутила крышку и сделала большой глоток Миргородской, закашлялась, и, чуть успокоившись, просипела в потолок:

— Ещё раз такое устроишь! Я…я…уеду.

Насовсем. Останешься один куковать. Пока не рухнешь. Понял?!

Она бессильно откинулась на спинку стула. Злость погасла так же быстро, как и накатила. Да и на что злится? На теткину халупу, в которой не то что ремонта, уборки сто лет не делали, или на свою забывчивость — нет чтобы сразу и свет проверить, и телефон на зарядку поставить!

Надо бы подняться, промыть и обработать рану.

Благо вода в кране есть. Кажется, скважина на участке пробита — насос качает воду исправно. Странно, что он не заржавел и не развалился, как все остальное в доме.

Обязательно нужно мастера позвать, чтобы провода проверил. А то вон, висят, родимые, ждут! Не дождетесь!

Жутко захотелось есть. Хорошо, в миске остались блинчики с творогом. Тремя налистниками (вот же чудное название) сыт не будешь, но до утра дотянуть можно, а там… какой-никакой магазин рядом отыщется.

Разберемся!

Включать электрочайник Ольга не рискнула, разжигать газовую горелку — тоже. Запивала поздний ужин остатками купленной ещё в поезде минералки. Вода слегка горчила, будто в бутылку добавили алкоголя. Ну и славно.

Как там Ильинична говорила: будешь доедать, помяни тётку.

Ольга надкусила холодный блинчик, запила из бутылки.

Помянуть — значит вспомнить? Правильно? С этим было сложно…

*****

Тётку Ольга помнила смутно.

Шутка ли — почитай, четверть века прошло с той поры, как она ребенком приезжала на лето в село. Старая Соломия приходилась теткой Ольгиному отцу. А ей, выходит, бабушка, только не прямая, а…как там подобное родство называется?

Но мать и отец всегда называли Соломию — тёткой. Отец по праву непутевого любимого племянника, мама — тут сложнее. Мама не жаловала дальнюю родственницу. Хотя причин этакой нелюбви Ольга не знала.