Сердце старого Города

Она констатировала факт, что ее сны и их персонажи стали явью. Она все-таки сошла с ума! Или бредит, но скорее всего, удар головой вызвал галлюцинации.

Тем временем юноша снова что-то зашептал нараспев. Солео невольно вслушалась, язык показался знакомым. Юноша делал странные пассы руками, а медальон и цепочка, зажатые у него в пальцах, невероятно изгибались в сторону самой Солео.

«Будь добра, отойди немного».

Солео отошла и изумленно ахнула – через секунду земля и камни поднялись в воздух и начали парить.

Юноша только недовольно топнул ногой. Тогда запарило все пространство вокруг, но этого Солео уже не разглядела. Резкая боль поразила ее, как молния, она снова упала в обморок. Когда очнулась, юноша не растворился в эфире, как полагалось бы порядочной галлюцинации. Он что-то бормотал и рисовал горящие знаки прямо в воздухе. На Солео он не обращал внимания.

Пространство издало воющий глубокий стон, и сосущая воронка начала втягивать с хлюпаньем воздух. Юноша что-то проверял, досадливо качая головой.

Вдруг послышался окрик на чужом, но таком созвучным Солео, языке. Юноша с фиалковыми глазами вздрогнул, резко обернулся. На миг его красивые черты исказились гримасой раздражения и досады. Юноша, не раздумывая, сделал шаг в чавкающую и хлюпающую воронку, всего на миг опередив руку преследователя.

Не нужно было знать языка невероятных незнакомцев, чтобы понять, что преследователь порядком зол. И теперь он дико негодует и ругается. Солео невольно улыбнулась звонкой тираде, то ли радуясь за шальным образом ускользнувшего мальчишку, то ли чувствуя, что преследователь явно не стремился причинить тому вред, и обида напускная.

Ее заметили. Второй незнакомец повернулся к замершей Солео и задал вопрос, который Солео, разумеется, не поняла. Но девушка замерла в полном изумлении. Если первый «нелюдь», как окрестила про себя юношу Солео, был смутно узнаваем, то здесь ошибки быть не могло. Она видела его тысячу раз.

Заходящее солнце золотило в белый пламень длинные, ниже пояса, волосы, заплетенные в многорядные косы; идеально правильное лицо с тонким носом и высокими скулами казалось горделивым и высокомерным.

В неестественно ярких, бирюзовых глазах формы миндаля мерцали золотые искорки, что наводило на мысль о родственной связи «нелюдей». Сказочные глаза дополнялись густыми золотисто-черными бровями. Толику чувственности в абсолютную математику черт вносили губы, увы сейчас кривящиеся в брезгливой усмешке.